Отъ тоски я умираю,—
Ты живешь еще на свѣтѣ,
Ты, умершій для меня!
Горе! Мать моя скончалась.
Нѣтъ на свѣтѣ матерей:
Мать была—моя, и только!
От тоски я умираю, —
Ты живешь еще на свете,
Ты, умерший для меня!
Горе! Мать моя скончалась.
Нет на свете матерей:
Мать была — моя, и только!
Какъ жемчужины—признанья,
Чуть жемчужина сорвется,
За одной—другая, третья,
Ожерелье распадется.
Камень, тронь его огнивомъ,
Брызжетъ слезы изъ огня.
Это камень! Что же будетъ
Съ сердцемъ, съ сердцемъ у меня?
Вѣчно кажется влюбленнымъ,
Вѣчно кажется—хоть брось!—
Что не видятъ ихъ,—межь тѣмъ какъ
Всякій видитъ ихъ насквозь.
Как жемчужины — признанья,
Чуть жемчужина сорвется,
За одной — другая, третья,
Ожерелье распадется.
Камень, тронь его огнивом,
Брызжет слезы из огня.
Это камень! Что же будет
С сердцем, с сердцем у меня?
Вечно кажется влюбленным,
Вечно кажется — хоть брось! —
Что не видят их, — меж тем как
Всякий видит их насквозь.
