плавалъ въ глубинахъ моря, не боясь никакихъ акулъ и не страшась того, что, когда онъ вынырнетъ къ вышнему воздуху, его сердце, волею перемѣнъ давленія, можетъ порваться въ свѣтѣ вновь увидѣннаго Солнца.
Кто хочетъ побѣдитъ и умѣетъ хотѣть, тотъ не побѣдить не можетъ. Каждое явленіе, черезъ полноту своего выявленія, неизбѣжно ведетъ къ новому, а новое по змѣевидной линіи, неукоснительными путями спирали, увлекаетъ все живущее, отъ пылинки до Солнца, въ Звѣздную безконечность.
Во мнѣ два человѣка, дѣйственный и созерцающій. Во мнѣ два начала, боль и наслажденіе. Во мнѣ двѣ первоосновы, ладъ и неладъ, гармонія и хаосъ. Я говорю: Да будетъ благословенно счастіе, мое и вселенское, мы можемъ его строить, и мы его созидаемъ, когда мы цѣльны и доходимъ до полноты, до предѣльнаго. Я говорю: Да будетъ благословенно каждое несчастіе, если я настолько гордъ и высокъ, если я настолько смирененъ и глубокъ, чтобы превратить бѣду въ побѣду, печаль въ красоту, боль въ безграничность мудраго молчанія и въ яростный бѣгъ къ метѣ, которую должно пронизать мое остріе. И да придетъ ко мнѣ тоска, если я умѣю создавать изъ тоски.
плавал в глубинах моря, не боясь никаких акул и не страшась того, что, когда он вынырнет к вышнему воздуху, его сердце, волею перемен давления, может порваться в свете вновь увиденного Солнца.
Кто хочет победит и умеет хотеть, тот не победить не может. Каждое явление, через полноту своего выявления, неизбежно ведёт к новому, а новое по змеевидной линии, неукоснительными путями спирали, увлекает всё живущее, от пылинки до Солнца, в Звёздную бесконечность.
Во мне два человека, действенный и созерцающий. Во мне два начала, боль и наслаждение. Во мне две первоосновы, лад и нелад, гармония и хаос. Я говорю: Да будет благословенно счастие, моё и вселенское, мы можем его строить, и мы его созидаем, когда мы цельны и доходим до полноты, до предельного. Я говорю: Да будет благословенно каждое несчастие, если я настолько горд и высок, если я настолько смиренен и глубок, чтобы превратить беду в победу, печаль в красоту, боль в безграничность мудрого молчания и в яростный бег к мете, которую должно пронизать моё острие. И да придёт ко мне тоска, если я умею создавать из тоски.
Несчастіе стоитъ, а жизнь всегда идетъ,
Несчастіе стоитъ, но человѣкъ уходитъ,
И мракъ пускай снуетъ и каждый вечеръ бродитъ,
Съ минувшимъ горестнымъ мы можемъ кончить счетъ.
Несчастие стоит, а жизнь всегда идёт,
Несчастие стоит, но человек уходит,
И мрак пускай снуёт и каждый вечер бродит,
С минувшим горестным мы можем кончить счёт.
