Разбросала въ глубинностяхъ Неба рука неземного Художника
Это пиршество пламенныхъ зорь, перламутровыхъ зорь и златыхъ,
Изумрудныхъ, опаловыхъ сновъ, и, воздвигши алтарь для всебожника,
Возжигаетъ въ душѣ пѣснопѣнья, и волны слагаются въ стихъ.
5 Далеко, широко, высоко, далеко, глубоко, въ безконечности,
И таинственно-близко, вотъ тутъ, загорѣлась и свѣтитъ свѣча,
Человѣкъ человѣку шепнулъ, что чрезъ Бога достигнетъ онъ Вѣчности,
Человѣкъ воспріялъ Красоту, и молитва его горяча.
Разбросала в глубинностях Неба рука неземного Художника
Это пиршество пламенных зорь, перламутровых зорь и златых,
Изумрудных, опаловых снов, и, воздвигши алтарь для всебожника,
Возжигает в душе песнопенья, и волны слагаются в стих.
5 Далеко, широко, высоко, далеко, глубоко, в бесконечности,
И таинственно-близко, вот тут, загорелась и светит свеча,
Человек человеку шепнул, что чрез Бога достигнет он Вечности,
Человек восприял Красоту, и молитва его горяча.
Ослѣпительный, какъ Солнце, южный Сиріусъ горитъ,
Правитъ воинствомъ окрестнымъ звѣздъ столпившихся кругомъ.
Я душой слагаю плиты свѣтлоцвѣтныхъ пирамидъ.
Тишь въ ночи, но въ глуби Моря спитъ, до часа, тайный громъ.
5 И какъ будто въ Океанѣ, тамъ въ глубокой глубинѣ,
Чары таинства свершились, и выходятъ изъ громадъ,
Въ звѣздной свитѣ, Фараоны, чьи вѣнцы горятъ въ огнѣ,
Чьимъ воленьемъ звѣзды Міра о Египтѣ говорятъ.
Ослепительный, как Солнце, южный Сириус горит,
Правит воинством окрестным звёзд столпившихся кругом.
Я душой слагаю плиты светлоцветных пирамид.
Тишь в ночи, но в глуби Моря спит, до часа, тайный гром.
5 И как будто в Океане, там в глубокой глубине,
Чары таинства свершились, и выходят из громад,
В звёздной свите, Фараоны, чьи венцы горят в огне,
Чьим воленьем звёзды Мира о Египте говорят.
