И черныя лица Фиджійцевъ нѣмыхъ,
И странный блестящій ихъ взоръ—
О прошломъ безгласно-тоскующій стихъ,
Легенда сомкнувшихся горъ.
И чёрные лица Фиджийцев немых,
И странный блестящий их взор —
О прошлом безгласно-тоскующий стих,
Легенда сомкнувшихся гор.
Въ Новой сказочной Гвинеѣ
У мужчинъ глаза блестящи,
И у женщинъ, умудренныхъ
Пѣньемъ крови, жарокъ взоръ.
5 Быстры дѣвушки, какъ змѣи,
Помню рощи, помню чащи,
Тишь лагунъ отъединенныхъ,
Съ милой срывный разговоръ.
О, восторгъ согласной сказки,
10 Зыбь зажженной Солнцемъ дали,
Мысль, которой нѣтъ предѣла,
Пирамиды дикихъ горъ.
Грудки нѣжной Папуаски
Подъ рукой моей дрожали,
15 Тѣло смуглое горѣло,
Подошла любовь въ упоръ.
Мы давно молились счастью,
И бѣжавъ отъ глазъ блестящихъ,
Отъ очей бѣжавъ станицы,
20 Слили вольныя сердца.
Такъ другъ къ другу жаркой страстью
Были кинуты мы въ чащахъ,
Какъ летятъ другъ къ другу птицы,
Все извѣдать до конца.
В Новой сказочной Гвинее
У мужчин глаза блестящи,
И у женщин, умудрённых
Пеньем крови, жарок взор.
5 Быстры девушки, как змеи,
Помню рощи, помню чащи,
Тишь лагун отъединённых,
С милой срывный разговор.
О, восторг согласной сказки,
10 Зыбь зажжённой Солнцем дали,
Мысль, которой нет предела,
Пирамиды диких гор.
Грудки нежной Папуаски
Под рукой моей дрожали,
15 Тело смуглое горело,
Подошла любовь в упор.
Мы давно молились счастью,
И бежав от глаз блестящих,
От очей бежав станицы,
20 Слили вольные сердца.
Так друг к другу жаркой страстью
Были кинуты мы в чащах,
Как летят друг к другу птицы,
Всё изведать до конца.
