Она была какъ мысль свѣтла,
Хоть прямо съ улицы пришла,
20 Гулящая солдатка.
Но вотъ, хоть мной утраченъ счетъ
Всѣхъ дрогнувшихъ со мною,
Все-жь стихъ мой вѣрный воспоетъ
Того, съ кѣмъ первый пилъ я медъ,
25 Кто далъ припасть мнѣ къ зною.
О, страхъ и сладость—вдругъ упасть
Съ горы крутой, робѣя!
Восторгъ—впервые вѣдать страсть,
И цѣльнымъ быть, и быть какъ часть,
30 Тѣснѣй, еще тѣснѣе!
Достоинъ любящій—вѣнца,
И воленъ соколенокъ.
И съ нѣжной блѣдностью лица
Она шептала безъ конца:—
35 „Мой милый! Мой миленокъ!“
Тринадцать лѣтъ! Тринадцать лѣтъ!
Мы въ это время дѣти.
Но вотъ, чтобъ вѣдать этотъ свѣтъ,
Готовъ я встрѣтить пытку бѣдъ
40 Тринадцати столѣтій!
Она была как мысль светла,
Хоть прямо с улицы пришла,
20 Гулящая солдатка.
Но вот, хоть мной утрачен счёт
Всех дрогнувших со мною,
Всё ж стих мой верный воспоёт
Того, с кем первый пил я мёд,
25 Кто дал припасть мне к зною.
О, страх и сладость — вдруг упасть
С горы крутой, робея!
Восторг — впервые ведать страсть,
И цельным быть, и быть как часть,
30 Тесней, ещё теснее!
Достоин любящий — венца,
И волен соколёнок.
И с нежной бледностью лица
Она шептала без конца: —
35 «Мой милый! Мой милёнок!»
Тринадцать лет! Тринадцать лет!
Мы в это время дети.
Но вот, чтоб ведать этот свет,
Готов я встретить пытку бед
40 Тринадцати столетий!
Я узналъ твой тонкій очеркъ въ дни плѣнительные,—
Дни Іюня, мгла расцвѣта нѣжной рощи и сердецъ,—
Въ наши Сѣверные сумерки медлительные,
Я любилъ тебя, былъ юный, обожалъ, и былъ пѣвецъ.
5 Кѣмъ была ты, чѣмъ была ты, чаровательница?
Тонкой дѣвушкой невинной, и блудницею ночей?
Что ты пѣла? Что ты смѣла, пламедательница?
Поцѣлуй въ твоемъ былъ взорѣ, поцѣлуй горячій, чей?
Вешній лѣсъ, еще застывшій, живъ подснѣжниками,
10 Снѣгъ растаетъ, съ днища праховъ пламя выброситъ цвѣты.
Намъ Судьба въ любви велѣла быть мятежниками.
Гдѣ бы ты мнѣ ни явилась, счастье можешь дать лишь ты.
Я издревле плавалъ въ безднахъ за сокровищами,
Уплывавшими въ мечтанье, въ посмѣянье кораблю.
15 Слава, смѣлый, путь избравшій—быть съ чудовищами!
Слава тайнѣ всѣхъ созвѣздій! Слава той, кого люблю!
Я узнал твой тонкий очерк в дни пленительные, —
Дни Июня, мгла расцвета нежной рощи и сердец, —
В наши Северные сумерки медлительные,
Я любил тебя, был юный, обожал, и был певец.
5 Кем была ты, чем была ты, чаровательница?
Тонкой девушкой невинной, и блудницею ночей?
Что ты пела? Что ты смела, пламедательница?
Поцелуй в твоём был взоре, поцелуй горячий, чей?
Вешний лес, ещё застывший, жив подснежниками,
10 Снег растает, с днища прахов пламя выбросит цветы.
Нам Судьба в любви велела быть мятежниками.
Где бы ты мне ни явилась, счастье можешь дать лишь ты.
Я издревле плавал в безднах за сокровищами,
Уплывавшими в мечтанье, в посмеянье кораблю.
15 Слава, смелый, путь избравший — быть с чудовищами!
Слава тайне всех созвездий! Слава той, кого люблю!
Лишь между скалъ живетъ орелъ свободный,
Онъ долженъ быть свирѣпъ и одинокъ.
Но почему ревнивецъ благородный
Убилъ любовь, чтобъ, сокративъ свой срокъ,
5 Явивши міру ликъ страстей и стона,
Ножомъ убить себя? О, Дездемона!
Пусть мнѣ о томъ разскажетъ стебелекъ.
А если нѣтъ,—пускай разскажетъ Этна!
Падетъ въ солому искра незамѣтно,
10 Рубиномъ заиграетъ огонекъ,
Сгорятъ дома, пылаетъ вся столица,
Что строилъ милліонъ прилежныхъ рукъ,
И, въ заревѣ, все—шабашъ, рдяны лица,
Тысячелѣтье—лишь напрасный звукъ,
15 Строительство людей—лишь тѣнь, зарница.
Есть въ Книгѣ книгъ завѣтная страница,
Прочти,—стрѣла поетъ, ты взялъ свой лукъ.
Убійство и любовь такъ близко рядомъ,
Хоть двое иногда десятки лѣтъ
20 Живутъ, любя, и ни единымъ взглядомъ
Лишь между скал живёт орёл свободный,
Он должен быть свиреп и одинок.
Но почему ревнивец благородный
Убил любовь, чтоб, сократив свой срок,
5 Явивши миру лик страстей и стона,
Ножом убить себя? О, Дездемона!
Пусть мне о том расскажет стебелёк.
А если нет, — пускай расскажет Этна!
Падёт в солому искра незаметно,
10 Рубином заиграет огонёк,
Сгорят дома, пылает вся столица,
Что строил миллион прилежных рук,
И, в зареве, всё — шабаш, рдяны лица,
Тысячелетье — лишь напрасный звук,
15 Строительство людей — лишь тень, зарница.
Есть в Книге книг заветная страница,
Прочти, — стрела поёт, ты взял свой лук.
Убийство и любовь так близко рядом,
Хоть двое иногда десятки лет
20 Живут, любя, и ни единым взглядом
