будущемъ, мнѣ кажется, что я чувствую безчисленныя крылья въ Воздухѣ.
Но изъ всѣхъ многочисленныхъ мыслей, созданныхъ Индійскимъ Умомъ, всего больше мнѣ нравятся—мысль о постоянной связи безконечно-малаго съ Безконечно-Великимъ, и мысль о добровольной жертвѣ, какъ о свѣтломъ пути къ безпредѣльной всемірной радости.
Первая изъ этихъ мыслей символизуется въ моемъ сознаніи то съ Водою, то съ Воздухомъ, вторая—съ самой родной для насъ Стихіей, Землей.
Всего прекраснѣе въ Воздухѣ то его свойство, которое сближаетъ его со всѣми другими Стихіями—единство въ разности, и возможность быстраго перехода отъ одного своего полюса къ другому. Двѣ крайности—и нѣчто третье, соединяющее ихъ своею сущностью. Тройственность двухъ, углубляющая самое пониманіе чего бы то ни было.
Что̀ представляется намъ, когда мы говоримъ о Воздухѣ? Вѣтеръ, вихри, бури, циклоны, огромныя массы быстро движущихся веществъ, нѣчто неизмѣримо-огромное. Воздухъ дѣйствительно таковъ. Но о немъ можно говорить и хрустально-смѣющимися звуками дѣтской пѣсенки, или нѣжными напѣвностями дѣвической утренней мечты.
будущем, мне кажется, что я чувствую бесчисленные крылья в Воздухе.
Но из всех многочисленных мыслей, созданных Индийским Умом, всего больше мне нравятся — мысль о постоянной связи бесконечно-малого с Бесконечно-Великим, и мысль о добровольной жертве, как о светлом пути к беспредельной всемирной радости.
Первая из этих мыслей символизуется в моем сознании то с Водою, то с Воздухом, вторая — с самой родной для нас Стихией, Землей.
Всего прекраснее в Воздухе то его свойство, которое сближает его со всеми другими Стихиями — единство в разности, и возможность быстрого перехода от одного своего полюса к другому. Две крайности — и нечто третье, соединяющее их своею сущностью. Тройственность двух, углубляющая самое понимание чего бы то ни было.
Что́ представляется нам, когда мы говорим о Воздухе? Ветер, вихри, бури, циклоны, огромные массы быстро движущихся веществ, нечто неизмеримо-огромное. Воздух действительно таков. Но о нём можно говорить и хрустально-смеющимися звуками детской песенки, или нежными напевностями девической утренней мечты.
Въ серебристыхъ пузырькахъ
Онъ скрывается въ рѣкахъ,
Тамъ, на днѣ,
Въ глубинѣ,
Подъ водою въ тростникахъ.
В серебристых пузырьках
Он скрывается в реках,
Там, на дне,
В глубине,
Под водою в тростниках.
