Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/214

Предъ тѣмъ, какъ спрятался въ могилѣ
И возростилъ плакунъ-траву,
Лежитъ подмѣнышъ злой, уродливый, нескладный,
Котораго я нежитью зову,
Свирѣпый, колченогій, жадный,
Глазастый, съ страшною распухшей головой,
Ненасытимо-плотоядный,
Подмѣнышъ злой.
Чуть взглянетъ онъ въ окно—и листъ березы вянетъ,
Шуршитъ недобрый вихрь желтѣющей травой,—
Вдругъ схватитъ дудку онъ, играть безумно станетъ,
И молнія въ овины грянетъ,
И пляшетъ все кругомъ, какъ въ пляскѣ хоровой,
Несутся камни и полѣнья.
Подмѣнышъ въ дудку имъ дудитъ,
А люди падаютъ, въ ихъ сердцѣ онѣмѣнье,
Молчатъ, блѣднѣютъ—страшный видъ.
А онъ глядитъ, глядитъ стеклянными глазами,
И ничего не говоритъ.
Я не пойму, старикъ ли онъ,
Ребенокъ ли. Онъ тѣшится надъ нами.
Молчитъ и ѣстъ. Вдругъ тихій стонъ.
И жутко такъ раздастся голосъ хилый:—
„Я старъ, какъ древній лѣсъ!“
Повѣетъ въ воздухѣ могилой.
И точно встанетъ кто. Мелькнулъ, прошелъ, исчезъ.

Однажды я на страшное рѣшилась:—
Убить его. Жить стало невтерпежъ.
За что такая мнѣ немилость?
Убрать изъ жизни эту гнилость!
И вотъ я наточила ножъ.
А! какъ сегодня ночь была, такая,
На небѣ Мѣсяцъ всталъ серпомъ.
Онъ спалъ. Я подошла. Онъ спалъ. Но Вѣдьма злая
Слѣдила въ тайности, стояла за угломъ.

Тот же текст в современной орфографии

Пред тем, как спрятался в могиле
И возрастил плакун-траву,
Лежит подменыш злой, уродливый, нескладный,
Которого я нежитью зову,
Свирепый, колченогий, жадный,
Глазастый, с страшною распухшей головой,
Ненасытимо-плотоядный,
Подменыш злой.
Чуть взглянет он в окно — и лист березы вянет,
Шуршит недобрый вихрь желтеющей травой, —
Вдруг схватит дудку он, играть безумно станет,
И молния в овины грянет,
И пляшет всё кругом, как в пляске хоровой,
Несутся камни и поленья.
Подменыш в дудку им дудит,
А люди падают, в их сердце онеменье,
Молчат, бледнеют — страшный вид.
А он глядит, глядит стеклянными глазами,
И ничего не говорит.
Я не пойму, старик ли он,
Ребенок ли. Он тешится над нами.
Молчит и ест. Вдруг тихий стон.
И жутко так раздастся голос хилый: —
«Я стар, как древний лес!»
Повеет в воздухе могилой.
И точно встанет кто. Мелькнул, прошел, исчез.

Однажды я на страшное решилась: —
Убить его. Жить стало невтерпеж.
За что такая мне немилость?
Убрать из жизни эту гнилость!
И вот я наточила нож.
А! как сегодня ночь была, такая,
На небе Месяц встал серпом.
Он спал. Я подошла. Он спал. Но Ведьма злая
Следила в тайности, стояла за углом.