Зловѣщій прудъ, погостъ, кресты,
Мнѣ это все отсюда видно,
И я одна.
Лишь Мѣсяцъ свѣтитъ съ высоты.
Онъ жнетъ своимъ серпомъ? Что жнетъ? Я брежу. Полно. Стыдно.
Будь твердой. Плачь, но твердой нужно быть.
Отъ Неба до Земли, сіяя,
Идетъ и тянется нервущаяся нить.
Ты мать, умѣй, забывъ себя, любить.
Да, да, я мать, и я дурная,
Что не умѣла сохранить
Своихъ дѣтей.
Ихъ всѣхъ сманила въ прудъ Колдунья злая,
Которой нравится сводить съ ума людей.
Тихонько ночью приходила,
Когда такъ крѣпко я спала,
Мой сонъ крѣпя, дѣтей будила,
Какая въ ней скрывалась сила,
Не знаю я. Весь міръ былъ мгла.
Своей свѣчой она свѣтила,
И въ прудъ ея свѣча вела.
Чѣмъ, чѣмъ злодѣйка ворожила,
Не знаю я.
О, съ тѣми, кто подъ сердцемъ былъ, разстаться,
О, жизнь безсчастная моя!
Лишь въ мысляхъ иногда мы можемъ увидаться,
Во снѣ.
Но это все—не все. Она страшнѣй, чѣмъ это.
И казнь безжалостнѣй явила Вѣдьма мнѣ.
Вонъ тамъ, въ сіяньи мѣсячнаго свѣта,
Въ той люлькѣ, гдѣ качала я дѣтей,
Когда малютками они моими были,
И каждый былъ игрушкою моей,
