Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/153

Эта страница была вычитана


отмѣчать его оттѣнки и вести счетъ ихъ правильнымъ возрастамъ. Время не двигается для насъ само. Оно вращается. И кажется, оно вращается вокругъ одной точки: страданія… У насъ одно время года: время скорби. Насъ лишили солнца и луны. Пусть на дворѣ сверкаетъ день лазурью и золотомъ,—свѣтъ, что вползаетъ сквозь тусклое стекло, въ окно съ желѣзной рѣшеткой, за которой мы сидимъ,—скуденъ и сѣръ. Вѣчные сумерки—въ нашей камерѣ, какъ вѣчные сумерки—въ нашемъ сердцѣ“.

„Теперь я вижу“, говоритъ онъ далѣе (стр. 52), „что страданіе, какъ самое благородное душевное движеніе, на какое способенъ человѣкъ, есть самая типичная черта и вѣрнѣйшій признакъ всякаго возвышеннаго искусства“. „Только изъ страданій созидаются міры, и безболѣзненно не проходитъ ни рожденіе ребенка ни рожденіе звѣзды. Болѣе того: страданіе—напряженнѣйшая, величайшая реальность міра“. Трогательность и плѣнительность дѣтской души Поэта, который не можетъ не жить противорѣчіемъ! Оскаръ Уайльдъ былъ безразсуднымъ, вакхически-бѣшенымъ духомъ Наслажденія, Оскаръ Уайльдъ такъ краснорѣчиво говоритъ, когда душѣ его нашептала свои слова исхудалая Сибилла Страданія. Вполнѣ понятно, что ничей образъ такъ не притягивалъ фантазію Оскара Уайльда, какъ образъ Христа, противорѣчивый, полный зыбкихъ тайнъ, образъ юнаго бога, который, совершая первое чудо, превратилъ воду въ вино, а самъ испилъ въ своей


Тот же текст в современной орфографии

отмечать его оттенки и вести счет их правильным возрастам. Время не двигается для нас само. Оно вращается. И кажется, оно вращается вокруг одной точки: страдания… У нас одно время года: время скорби. Нас лишили солнца и луны. Пусть на дворе сверкает день лазурью и золотом, — свет, что вползает сквозь тусклое стекло, в окно с железной решеткой, за которой мы сидим, — скуден и сер. Вечные сумерки — в нашей камере, как вечные сумерки — в нашем сердце».

«Теперь я вижу», говорит он далее (стр. 52), «что страдание, как самое благородное душевное движение, на какое способен человек, есть самая типичная черта и вернейший признак всякого возвышенного искусства». «Только из страданий созидаются миры, и безболезненно не проходит ни рождение ребенка ни рождение звезды. Более того: страдание — напряженнейшая, величайшая реальность мира». Трогательность и пленительность детской души Поэта, который не может не жить противоречием! Оскар Уайльд был безрассудным, вакхически-бешеным духом Наслаждения, Оскар Уайльд так красноречиво говорит, когда душе его нашептала свои слова исхудалая Сибилла Страдания. Вполне понятно, что ничей образ так не притягивал фантазию Оскара Уайльда, как образ Христа, противоречивый, полный зыбких тайн, образ юного бога, который, совершая первое чудо, превратил воду в вино, а сам испил в своей