Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/150

Эта страница была вычитана


зрѣнія избалованнаго генія къ нищенски-убогой мѣщанской толпѣ, такъ яркимъ парадоксомъ является и его литературная слава, жизненная и посмертная. Какіе скачки! Литературный диктаторъ и многолѣтній тріумфаторъ Лондона и Парижа подвергается, послѣ своего процесса, полному небреженію и презрѣнью, литературно дѣлается мертвецомъ, превращается въ ничто—и черезъ нѣсколько лѣтъ послѣ дѣйствительной своей смерти, вдругъ возникаетъ какъ свѣтлый фениксъ, и культъ его создается именно во имя его беззавѣтной любви къ искусству, и именно въ странахъ, рѣдко посѣщаемыхъ Солнцемъ: въ Германіи, въ Россіи, въ Польшѣ.

За послѣдніе годы онъ цѣликомъ переведенъ, и неоднократно, въ столь непохожей на него странѣ Прусскихъ штыковъ и комнатной демократіи; онъ нашелъ себѣ даровитую переводчицу среди изысканныхъ Поляковъ, такъ любящихъ все тонко-художественное[1]; онъ нашелъ себѣ цѣнителей и въ Россіи. Книгоиздательство „Грифъ“ напечатало его драму „Саломея“, книгоиздательство „Скорпіонъ“ выпустило его „Балладу Рэдингской тюрьмы“, являющуюся единственнымъ по силѣ воплемъ человѣческой души предъ ужасомъ смертной казни, то же книгоиздательство „Грифъ“ издало хорошій переводъ примѣчательной его книги „De Profundis“[2], въ разныхъ переводахъ появились сказки Уайльда,

  1. Мар. Фельдманъ.
  2. Ек. Андреевой.
Тот же текст в современной орфографии

зрения избалованного гения к нищенски-убогой мещанской толпе, так ярким парадоксом является и его литературная слава, жизненная и посмертная. Какие скачки! Литературный диктатор и многолетний триумфатор Лондона и Парижа подвергается, после своего процесса, полному небрежению и презренью, литературно делается мертвецом, превращается в ничто — и через несколько лет после действительной своей смерти, вдруг возникает как светлый феникс, и культ его создается именно во имя его беззаветной любви к искусству, и именно в странах, редко посещаемых Солнцем: в Германии, в России, в Польше.

За последние годы он целиком переведен, и неоднократно, в столь непохожей на него стране Прусских штыков и комнатной демократии; он нашел себе даровитую переводчицу среди изысканных Поляков, так любящих всё тонко-художественное[1]; он нашел себе ценителей и в России. Книгоиздательство «Гриф» напечатало его драму «Саломея», книгоиздательство «Скорпион» выпустило его «Балладу Рэдингской тюрьмы», являющуюся единственным по силе воплем человеческой души пред ужасом смертной казни, то же книгоиздательство «Гриф» издало хороший перевод примечательной его книги «De Profundis»[2], в разных переводах появились сказки Уайльда,

  1. Мар. Фельдман.
  2. Ек. Андреевой.