Страница:Бальмонт. Белые зарницы. 1908.pdf/125

Эта страница была вычитана


Самыя дикія страсти, страсти безъ удержу, благословенье въ предѣльности, скорбь до предѣльности, очень ему къ лицу, и къ лицу ему гордость,
Гордость мужчины съ полнымъ размахомъ успокоительна и превосходна есть для души,
Знанье идетъ къ нему, онъ его любитъ всегда, онъ каждую вещь по волѣ своей испытуетъ,
Что бъ ни пришлось обозрѣть, и какое бъ то ни было море съ парусами какими бъ то ни было, онъ свои измѣренія лотомъ наконецъ завершаетъ лишь здѣсь,
(Гдѣ какъ не здѣсь завершитъ онъ свои измѣренья?).—
Тѣло мужчины священно и тѣло женщины священно,
Кто бъ это ни былъ, неважно, оно есть священно—развѣ ничтожнѣй всего оно въ артели рабочихъ?
Пусть это будетъ тѣло одного изъ нихъ, съ загрубѣлымъ лицомъ, эмигрантовъ, сейчасъ лишь причалившихъ къ пристани,
Каждому мѣсто его, или мѣсто ея, въ процессіи.
Все есть процессія,
Вселенная есть процессія съ совершеннымъ размѣрнымъ движеньемъ.

Кто умѣлъ такъ говорить о тѣлѣ, долженъ былъ найти для выраженія страсти особыя слова, какихъ не встрѣтишь у другого. И на самомъ дѣлѣ, если взять любовные стихи другихъ поэтовъ, поймешь, что это—любовные стихи. Если взять строки страсти у тѣхъ поэтовъ, которые все свое творчество основали на страсти, поэтовъ нѣжныхъ, утонченныхъ, по праву наименованныхъ сладкопѣвцами, мы найдемъ у нихъ много плѣнительныхъ шопотовъ, звуковъ напѣвныхъ, и вскриковъ, и чаръ усыпляющихъ, сладко влюбляющихъ, словъ поцѣлуйныхъ. Но только стихійный буйный Уитманъ, чуждый ком-


Тот же текст в современной орфографии

Самые дикие страсти, страсти без удержу, благословенье в предельности, скорбь до предельности, очень ему к лицу, и к лицу ему гордость,
Гордость мужчины с полным размахом успокоительна и превосходна есть для души,
Знанье идет к нему, он его любит всегда, он каждую вещь по воле своей испытует,
Что б ни пришлось обозреть, и какое б то ни было море с парусами какими б то ни было, он свои измерения лотом наконец завершает лишь здесь,
(Где как не здесь завершит он свои измеренья?). —
Тело мужчины священно и тело женщины священно,
Кто б это ни был, неважно, оно есть священно — разве ничтожней всего оно в артели рабочих?
Пусть это будет тело одного из них, с загрубелым лицом, эмигрантов, сейчас лишь причаливших к пристани,
Каждому место его, или место её, в процессии.
Всё есть процессия,
Вселенная есть процессия с совершенным размерным движеньем.

Кто умел так говорить о теле, должен был найти для выражения страсти особые слова, каких не встретишь у другого. И на самом деле, если взять любовные стихи других поэтов, поймешь, что это — любовные стихи. Если взять строки страсти у тех поэтов, которые всё свое творчество основали на страсти, поэтов нежных, утонченных, по праву наименованных сладкопевцами, мы найдем у них много пленительных шёпотов, звуков напевных, и вскриков, и чар усыпляющих, сладко влюбляющих, слов поцелуйных. Но только стихийный буйный Уитман, чуждый ком-