— Какъ это вы осмѣлились, Ребекка? сказала наконецъ миссъ Седли, послѣ продолжительной паузы, что вы надѣлали?
— Ка̀къ что̀? Перекувыркнула Джонсона, вотъ и все тутъ.
— Бросить прощальный подарокъ!
— Э, полно-те! Неужьто выдумаете, что миссъ Пинкертонъ пустится за нами въ погоню?
— Конечно нѣтъ; однакожъ…
— Терпѣть я не могу этотъ домъ, и надѣюсь, глаза мои не увидятъ больше заведенія старой дѣвки, продолжала съ ожесточеніемъ миссъ Ребекка Шарпъ; о, еслибъ Темза выступила изъ береговъ и затопила миссъ Пинкертонъ съ ея тюрбаномъ!
— Тсс!
— Что съ вами, Амелія? Неужели вы боитесь, что насъ подслушаютъ, и старая дѣвка поставитъ насъ въ темный уголъ?
— Нѣтъ, нѣтъ; однакожъ…
— Или вы думаете, что этотъ чорный лакей перескажетъ мою повѣстъ старой дѣвкѣ? продолжала запальчиво миссъ Ребекка, пусть онъ, если хочетъ, идетъ къ миссъ Пинкертонъ и объявитъ отъ моего имени, что я ненавижу ее отъ всего моего сердца, и что я желаю отъ всей души доказать ей эту ненависть на самомъ дѣлѣ. Пусть идетъ. Цѣлыхъ два года я терпѣла отъ нея насмѣшки всякого рода. Ни отъ кого, кромѣ васъ, Амелія, я не слыхала дружеского и ласко-