Это было въ достославную эпоху первыхъ годовъ второго десятилѣтія девятнадцатого вѣка.
Въ одно прекрасное іюньское утро, къ большимъ желѣзнымъ воротамъ «Благородной для дѣвицъ Академіи миссъ Пинкертонъ» подъѣхала большая фамильная коляска съ двумя жирными конями въ блестящей сбруѣ и съ огромнымъ, жирнымъ кучеромъ въ парикѣ и треугольной шляпѣ. Черный слуга, покоившійся на козлахъ подлѣ жирного кучера, растопырилъ свои косолапыя ноги въ ту минуту, какъ экипажъ поверстался съ блестящей мѣдной доской заведенія миссъ Пинкертонъ, и лишь-только потянулъ онъ къ колокольчику свою дюжую руку, дюжины полторы молодыхъ головъ высунулись изъ узкихъ оконъ джентльменского старинного кирпичного дома. Но между этими головками внимательный наблюдатель безъ труда угадалъ бы красный носъ, принадлежавшій миссъ Джемимѣ Пинкертонъ, младшей сестрицѣ «Основательницы Академіи для молодыхъ дѣвицъ».
Это было в достославную эпоху первых годов второго десятилетия девятнадцатого века.
В одно прекрасное июньское утро, к большим железным воротам «Благородной для девиц Академии мисс Пинкертон» подъехала большая фамильная коляска с двумя жирными конями в блестящей сбруе и с огромным, жирным кучером в парике и треугольной шляпе. Черный слуга, покоившийся на козлах подле жирного кучера, растопырил свои косолапые ноги в ту минуту, как экипаж поверстался с блестящей медной доской заведения мисс Пинкертон, и лишь-только потянул он к колокольчику свою дюжую руку, дюжины полторы молодых голов высунулись из узких окон джентльменского старинного кирпичного дома. Но между этими головками внимательный наблюдатель без труда угадал бы красный нос, принадлежавший мисс Джемиме Пинкертон, младшей сестрице «Основательницы Академии для молодых девиц».
