но-экономических образованиях, племенах и народностях, доселе остающийся спорным или замалчиваемым как презренная величина, точно этих племен или народов не было в реальности или их бытие для истории и общественности господствующих классов Европы не существенная подробность.
Таковы иберы и лигуры в Зап. Европе, врезывающиеся в историю Италии, Иберии, Испании и Франции, в последней также предмет спора, что до крайности обострялось в призме расового восприятия языка и нации.
Иберы, выступающие в Зап. Европе в положении кимеров Вост. Европы, признаны народом иной расы, но интереса к уточнению их происхождения нет. О факте созвучия наименований пиренео-альпийских иберов с кавказскими иберами не больше работ, чем об отнюдь не случайном созвучии Лигурии Западной Европы с Кавказской Гуриею. Также неслучайны встречи таких названий, как Албания на Балканах и Албания на Кавказе, и десятков, сотен других топонимических терминов и племенных названий. И особый интерес в частности вопроса о кимерах, также появляющихся в различных районах как автохтоны, в том, что где вскрываются они, там обязательно налицо как противоборствующая сила скифы. При расовом восприятии народов и языков борьба создает презумпцию о столкновении двух врагов и о встречах их в результате миграции. При марксистском анализе, подготовленном яфетидологической палеонтологией на языковом материале, налицо столкновение двух внутренних противоречий в хозяйстве и общественности каждого данного конкретного социально-экономического образования без учета какой бы то ни было надобности в миграции; так, легенда об основании Киева, повторяющая сказание об основании древнейшего в Армении города Ковара, или Куара, оказалась скифской при фонетико-морфологическом подходе к ее анализу, при анализе же по элементам (см. Яфетическая теория), соответственно стадии тех эпох, оказалась кимерской; но это отнюдь не исключает участия скифов и на Руси и в Армении в одной общественности с градостроителями — кимерами. Скифами пропитана вся общественность и в Грузии; само наименование грузин не что иное, как термин «скиф» (sku-Sa). Грузия некогда носила название иберов, что опятьтаки является разновидностью кимеров, и на месте в устах части населения в роли собственного национального названия она звучит «имеры». Терминология различных производств, охоты, военного дела, земледелия, скотоводства, металлургии, равно форм социального строя, а также культа в грузинском и сродных языках полна скифизмов, но не в одиночестве, а совместно с кимеризмами. В то же время не в самом веществе источник расхождения скифов и кимеров в названиях благородных металлов, не тот •факт, что «золото» — скифский термин, а «серебро» — кимерский. Расхождение это — последствие того разделения труда, благодаря которому в руках одной производственной группы находилось оборудование добывания и обработки серебра, во’владении дру 832
гой — инструменты золотых дел мастерства, от добычи металла до его той или иной хозяйственной обработки. Меновая функция металла в свою очередь зависела от социально-экономических факторов, отнюдь не считавшихся с какими-либо природнорасовыми, тем менее национальными перегородками’. национальностей вовсе и не было, чтобы изменять самое содержание термина или влиять на него. Поскольку названия металлов тотемически связаны с «небом» («серебро» и «золото» — с двумя великими светилами, «серебро» в частности с «солнцем») отнюдь не случайно и созвучие названия «бронзы» с греч. brontS «гром», также восходящим к «небу», что за термином закрепляет происхождение глубочайшей древности (эпох до выработки формально-логического мышления). На Западе у басков то же слово в более простом двухэлементном составе значит «свинец»; разновидность этого баскского слова как тотема сохранилась в топонимике Европы, в частности во Франции и Испании; так одна из них (Pur-en) в названии гор с древнейшим вйвталлургическим производством — Пиренеи (les Ругёn6es). На Кавказе в более сложном составе с детерминативом из пережитка элемента А (s-<-sa — v-ha-), у грузин — s-pil-en-d, «медь» («красная медь», «латунь»}, и у армян а-раг-Ь ап-^ап («бронза») «браслет», во множестве откапываемый, притом не столько наряд, ручной или ножной, сколько одновременно особой значимости для первобытного мышления в загробном мире по своей форме, а в здешнем — предмет широкого потребления (по предположению Моргана, как «меновой товар», «денежная единица»). Аналогичные соотношения наблюдаются и в ряде других терминов — названий металлов и местностей, в частности в названии кавказских гор Kaw-kas, также центра еще раньше заглохшего металлургического производства. С металлами сложный строй языкотворчества тотемических эпох представляют и термины магического значения, впоследствии прошедшие в наименовании «печати», «письма», «книги». Они восстанавливают утраченные связи яфетических языков с языками иных систем Афревразии (авар. be-Qed «бог», груз, beted «печать», рус. «печать»).
Что же касается учтенных пока в обработке нового учения Я. я., живых и мертвых, не говоря о переживающих слоями в перестроенных из них языках иных систем, уже самая их разбросанность свидетельствует о том, что это остатки языков, на которых некогда говорило все население европейского Средиземноморья в широком смысле этого слова, т. е. со включением прежде всего населения примыкающих частей Африки и Азйи, а затем по связи с ними и население более далеких частей, равно Америки, Полинезии и Австралии. Те же богатейшие пережитки, к-рые сохранились от них слоями (от соответственных древних и древнейших социально-экономических формаций малого охватами о всех языках мира, вошедших в орбиту изучения яфетидологии, говорят1 о том, что яфетические языки с нормами их системы лежат в основе всех других языков. Яфетические языки не составляют
