основы и для систематического изучения живых языков Европы, классово ориентируясь (как это ясно из De vulgari eloquio Данте, противоставляющего volgare illustre собственно «простонародным» говорам) на изучение «литературных» языков господствующих классов. Под знаком изучения «колониальных» языков идет ознакомление с языками национальных меньшинств и малых национальностей. Русский яз. вводится в общий круг исследуемых европейцами языков с 1696 (Лудольф). Как и изучение «колониальных» языков, построение неофилологии осуществляется посредством разделения языков Европы на группы «родственных» (Diatriba de Europaeorum linguis, 1599, Иос. Юст. Скалигера), чему особенно способствует вызванное тем же интересом к национальной древности ознакомление с древнегерманскими памятниками. Подробнее о собирательной и филологической работе в области отдельных языков см. Неофилология, Семитология, Тюркология, Филология, Финно-угроведение.
В конце 17 и в 18 вв. наряду с развертыванием собирательной и описательной работы (в к-рой в области языков финноугорских, тюркотатарских, тунгузоманчьжурских и палеоазиатских начинают принимать участие и ученые европеизированной России) начинаются теоретические споры, знаменующие новый этап в развитии общего языкознания и тесно связанные с переоценкой традиционной, проникнутой пережитками феодальной авторитарности идеологии, производимой во всех областях знания революционной буржуазной мыслью. Важнейшие из обсуждаемых здесь проблем — проблема универсального языка (и письма, см. Пасиграфия), в разрешении которой принимают участие Лейбниц, Уилькинс, Кондорсе, Кондильяк и др., и столь типичная для отталкивающегося от богословских построений Просвещения проблема происхождения языка (см. Глоттогония'). По существу же, в этих спорах, захватывающих и первую половину 19 века, формулируется основная проблема Я. — проблема специфики языка. В эпоху революционного подъема буржуазной научной мысли проблема происхождения языка получает разрешение в социологических и натурфилософских материалистических теориях (де-Бросса, Руссо и др.). Напротив, со спадом его на первый план выдвигается в трудах англ. (Монбоддо, Горн-Тук) и нем. (Гердер) ученых отказ от социальных теорий языка как создания коллектива, выдвинутых революционной буржуазной мыслью в середине столетия, и утверждается воззрение на язык как на новотворчество индивида; последним лингвистика обязана реакционной романтической философии начала 19 в.
В. Гумбольт и научное языковедение 19 в. Приняв Гердерово определение языка как дара слова, как способности, присущей человеку от природы, выдвинув значение слова как «формирующего органа мысли» в «вечно возобновляющейся деятельности», последний крупный представитель философии языка, стоящий у начальной грани 19 в. В. Гумбольт (см.) (1767—1835) подводит итоги этой полемике 18 в., вскрывая антиномии субъективного и объективного, индивидуального и социального в явлении языка и пытаясь их диалектически снять. Но дальнейшее развитие лингвистики усваивает не систему Гумбольта в целом, но лишь отдельные положения, согласующиеся с общими его тенденциями, в частности, положение о языке как деятельности духа.
Я. 19 в. Индивидуализм. Из этих положений, интерпретируемых натуралистическим позитивизмом середины 19 в. как отнесение языка к психофизиологическим проявлениям человеческого организма, делается вывод о необходимости обращения к физиологии (Рапп) и психологии (Штейнталь) как основополагающим для лингвистики дисциплинам. Понятие «индивидуального духа» отожествляется с понятием психофизиологических процессов, протекающих в индивидуальном сознании. Психофизиологический акт говорения рассматривается т. о. на протяжении второй половины 19 в. как единственно реальная данность науки о языке.
Построения субъективной психологии. Правда, в конце столетия в это определение вносятся нек-рые изменения: под влиянием общих тенденций развития буржуазной философской мысли второй половины 19 века от позитивизма к идеализму наблюдается стремление умалить значение физиологических моментов в акте говорения и заменить их психологическими эквивалентами. Первые попытки построить лингвистическую систему на базе субъективной психологии (ассоциативной психологии Гербарта) даны еще во второй половине 19 в. в трудах Штейнталя, популяризируемых в России Потебней. В дальнейшем системы психологии сменяют друг друга; против ассоциативной психологии, на к-рую опираются младшие младограмматики (Пауль), выдвигается волюнтаристическая система Вундта (Die Sprache, Völkerpsychologie, I В.) и уже в начале 20 в. — фрейдизм Шпербера (Ueber den Affect als Ursache sprachlicher Entwicklung), метафизический идеализм Гиннекена (Principes de linguistique psychologique). Но все время остается в силе индивидуалистическая концепция языкового явления, и все попытки утвердить в лингвистике понятие «этно-психологического» или «коллективно-психологическ.» (Штейнталь, Лацарус, Вундт, Дитрих) сводятся лишь к известной перетасовке субъективно психологических категорий, подменяющих категории социальные, поскольку само понятие «духа народа» или «духа нации» носит явно метафизический характер; изучение коллективно психологического, будучи оторвано от своего реального общественного базиса, неизбежно сводится к изучению явлений индивидуальной психики.
Построения рефлексологов. Нельзя не отметить, что под знаком индивидуализма проходят и попытки современных представителей объективной психологии найти материалистическое разрешение ряда лингвистических проблем, в ча-
