Страница:БСЭ-1 Том 65. Эфемериды - Яя (1931)-1.pdf/197

Эта страница была вычитана

ему животный выкрик. Оставаясь постоянным спутником линейной речи, животный выкрик в дальнейшем в свою очередь продвинулся по пути перехода к членораздельности, все более и более обнаруживая это свойство. «Начинавшееся вместе с развитием труда господство над природой расширяло с каждым новым шагом кругозор человека. В предметах природы он постоянно открывал новые, до того неизвестные свойства. С другой стороны, развитие труда по необходимости способствовало более тесному сплочению членов общества, так как благодаря ему сделались более часты случаи взаимной поддержки, совместной деятельности, и стала яснее польза этой совместной деятельности для каждого отдельного члена. Коротко говоря, формировавшиеся люди пришли к тому, что у них явилась потребность что-то сказать друг другу. Потребность создала себе орган: неразвитая глотка обезьяны преобразовывалась медленно, но неуклонно, путем постепенно усиливаемых модуляций, и органы рта постепенно научились произносить один членораздельный звук за другим» (Энгельс, «Роль труда в процессе очеловечивания обезьяны»). Примером первоначального продвижения звука-выкрика к членораздельности являются зачатки звуковой речи неандертальского человека, сменившего в процессе развития тип гейдельбергского человека.

Древнейшее охотничье общество, обладавшее каменными орудиями, объединялось единством хозяйственных интересов. При низком уровне развития производительных сил и несложном производстве объединения не могли быть велики. Крайне незначительный прибавочный продукт делал эти объединения замкнутыми и устранял потребности общения между различными объединениями. В связи с этим и процесс развития речи шел в каждом объединении самостоятельно. В этом смысле о моногенезисе человеческого Я. не может быть и речи. В то же время несложное производство сближало внешнее оформление разрозненных и необщающихся между собою коллективов, создавая близко сходные формы хозяйственной деятельности и сходные формы социальной структуры. При таких условиях процесс развития речи должен был оказаться в различных объединениях сходным. В результате получилось множество обособленных языков, качественно весьма близких друг другу, вне зависимости от их географического распространения. Уже из этого ясна ошибочность учения буржуазной лингвистики о праязыках, как биологическом наследии расы и ее биогенетической концепции развития языка.

Дальнейший процесс развития речи равным образом обусловлен развитием социально-экономических отношений. «Язык,— говорит П. Лафарг,— не может быть отделен от своей социальной среды так же, как растение не может быть оторвано от свойственной ему среды климатической». («Язык и революция»).

С переходом первобытного человека к охоте на крупного зверя речь, являвшаяся непосредственным участником самого производства, одним из вторичных условий его осуществления, пережила новый скачкообразный переход, трансформировав прежний способ общения. Коллективный труд осложнился расчленением в социальной среде, где выделился слой опытных руководителей охоты. Расчленилось само производство. При сохранении наряду с охотой прежнего собирательства, возникла организованная облава, и усилились, приобретая бо́льшую самостоятельность, отдельные виды производства, в частности рыболовство. В материале верхнего палеолита заметны ясные следы избытка в продуктах труда. В обществе, соответствовавшем верхнему палеолиту, наблюдается меньшая подвижность разросшихся коллективов, оседающих на постоянные места жительства и образующих стоянки весьма значительного размера, при усилившемся поло-возрастном разделении труда. Такие коллективы носят более сложный характер и следовательно должны были иметь более сложное мировоззрение и более сложные потребности общения.

Расчленение производства с имевшимися уже предпосылками к примитивной меновой торговле должно было расчленять прежний сигнал. Сигнал стал приурочиваться к обозначению отдельного предмета и понятия. В связи с этим для построения фразы требовался уже не сигнал, а целая система последних, предполагающая уточнение во взаимоотношениях сигналов в фразе, т. е. очевидно к этой эпохе следует приурочить появление синтаксиса, определяющего расстановку слов в фразе. По мнению акад. Марра, на этом этапе развития речи сигнал еще не оформлялся для выражения своего отношения к соседнему сигналу, и по этому признаку соответствующий строй речи может быть характеризован в качестве аморфно-синтетическ. строя. Аморфно-синтетический строй речи качественно иной, чем предшествующий ему аморфный же строй, особенностью которого является сигнал-фраза. Рука, в ее возможных движениях, перестала технически удовлетворять более сложному построению фразы, и потому сопутствовавший ей животный выкрик усилился в своем участии при выражении мыслей. Упор на выкрик сопровождался выделением фонемы, сделавшей прежний животный выкрик более дифференцируемым, чем другие соучастники кинетической речи. Прежняя кинетическая речь была оттеснена аморфно-синтетическим строем звуковой речи.

Следуя Ф. Энгельсу и П. Лафаргу, первоначальную звуковую членораздельную речь необходимо рассматривать в качестве результата социального воздействия на явления биологического порядка, т. е. на животный выкрик. Упор на членораздельность звука мог итти через усиление, уточнение и осложнение определенной артикуляции, т. е. путем дифференциации работ гортани, языка, губ и мягкого нёба в образовании звука. Так создаются многообразные звуки соврем. языков мира (подробнее см. Фонетика).

Лингвистический анализ в его увязке с археологическими данными вынуждает к