факт расхождения между абстрактной мыслью и живой конкретной действительность#». Подчеркивая это расхождение, Ленин (в своем «Конспекте лекций Гегелц по истории философии») цитирует слова Гегеля: «мышление (в Зеноновых апориях) связанные в действительности моменты? предмета рассматривает в их разделении друг от друга»; и тут же затем он раскрывает'всю глубину и значение получающегося конфликта: «Мы не можем представить, выразить, смерить, изобразить движения, не прервав непрерывного, не упростив, не угрубив, не разделив, не омертвив живого. Изображение движения мыслью есть огрубление, омертвление — и не только мыслью, но и ощущением, и не только движения, но и всякого понятия. И в этом суть диалектики. Эту то суть и выражает формула: единство, тождество противоположностей». На почве этого расхождения правильный выход — один: подходить к сущему с диалектиче сдс о ю мыслью, в которой «понятия не неподвижны, а вечно движутся, переходят дру^ Црдруга, переливают одно в другое, без этого они не отражают живой жизни». Между тем элейцы, требуя соответствия между бытием и мыслью, были при своей социальной базе далеки от того, чтобы стремиться к точному отображению подлинного конкретного бытия и для этого искать конкретную диалектическую мысль: они, наоборот, были уверены в своей недиалектической, абстрактной мысли и требовали точно соответствующего ей бытия, а потому и получали не настоящую реальность, а «разумом» построенную, — реальность, которой они навязали ряд фиктивных, неоправдываемых действительностью чярт. Правда, это еще было материальное сущее — элейцы остаются верными основной проблеме первого периода греческой философии — ставить вопрос о внешнем реальном бытии: у Парменида это — плотная протяженная масса, у Мелисса — безграничная во времени и пространстве протяженность. Но для этого «сущего» категорически отрицается всякая конкретность, всякая возможность изменения или какого-либо пространственного движения. Отсюда вытекает и характерной диалектики, к-рую мы находим в, Э. ш. (по словам Аристотеля, диалектика даже «изобретена» элейцем Зеноном): это — сопоставление противоречащих сторон в действительных вещах, сопоставление, которое не является выражением реального развития, жизни предмета, а, наоборот, обрекает предмет на самоуничтожение, показывает его внутреннюю невозможность (так, во всех аргументах Зенона против множества, движения, качественной определенности противоречие выступает как свидетельство нелепости, неприемлемости всех таких определений для разума). Сделав своим лозунгом «опровержение действительности», Э. ш. могла своим собственным формулировкам завербовать лишь отдельных немногих сторонников. Но она имела большое значение для ряда дальнейших: систем, создаваемых греческою мыслью, побуждая их придавать своим философским началам нек-рые основные свойства, к-рые были ею «доказаны» как необходимые для истинного сущего: вечность, неизменность, однородность содержания. И кроме того можно вообще сказать, что ею с элементарною яркостью был выдвинут вопрос о принципиальном единстве мира, но философиядолжна найти способ совместить это единство со всеобщим принципом развития (изменения) в мире (ср. Ленин, XII Ленинский сб., стр. 187).
Лит,: М а к овеЛьский А., Доссгкратики, ч. 2 (Парменид, Зенон, Мелисс)/Казань, 1915;ЛенинВ. И., Конспект лекций Гегеля по философии истории, Ленинский сборник, XII, М. — Л., 1930, стр. 180—195 (Элеатская школа); HegelsWerke, В. IX — Vorlesungen uber die Philosophic der Geschichte, B., 1837 (новое изд. — Hegel G., Vorlesungen uber die Philosophic der Weltgeschichte, B. Ill — Die griechische und die romische Welt, Lpz., 1920, и др. изд.); рус. пер.: Гегель Г. В., Лекции по истории философии, кн. 1, Соч., т. IX, Москва — Ленинград, 1932.
ЭЛЕКТИВНЫЕ КУЛЬТУРЫ, метод культуры
микроорганизмов, состоящий в искусственном создании условий, благоприятствующих жизни только определенного, нужного исследователю вида; то же, что избирательные культуры (см.).
ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЕ ОВЦЫ, не разводимая в наст, время порода овец, отличавшихся большой тониной шерсти. См. Овца, ЭЛЕКТОРАЛЬНЫЙ КЛУБ (Club electoral) (избирательный кл у б), неоформленная политическая организация времен Великой французской революции, особенно большую роль игравшая в эпоху термидорианской реакции. Свое название Э. к. заимствовал от места его заседаний — зала епископства, где в 1789 происходило собрание парижских выборщиков* для избраниц делегатов в Генеральные штаты.
Позднее это помещение было обычным местом собраний делегатов парижских секций, возобновлявшихся спорадически, в моменты обострения революционного кризиса. Клуб в епископстве был своего рода центром, вокруг к-рого группировались наиболее революционные элементы, связанные с рабоче-ремесленным населением парижских секций. В эпоху термидорианской реакции Э. к. объединил вокруг себя остатки бешецых (см.) и гебертистов (см.
Гебер}; там же вел свою агитацию и Бабёф.
Петиции Э. к., посылавшиеся в этот период Конвенту, носят на себе ясный отпечаток пестроты в воззрениях примыкавших к нему группировок. Э. к. требовал восстановления прав парижских секций и муниципалитета (лозунг «бешеных» осенью 1793) и вместе с тем отмены реквизиций и восстановления полной свободы торговли, мероприятия, выгодного в первую очередь буржуазным слоям и вызвавшего поэтому резкий протест Бабёфа.
Осенью 1794 Э. к. снова стал организующим центром секционного движения. Термидорианский Конвент обрушился на клуб рядом преследований. Бумаги клуба были опечатаны, помещение отнято, председатель клуба Легрэ. члены его Варле и Бодсон арестованы; издан был приказ и об аресте Бабёфа. На короткий срок клубу удалось найти себе помещение в секции Музея, но и та вскоре изгнала электоральцев из своего района. В ноябре- — декабре 1794 Э. к., лишенный возможности собирать своих членов, распался.
Лит.: Щ е г. олевП. П., После термидора, Ленинград, 1930; Mathiez A., La reaction tbermidorienne, Paris, 1929 (рус. пер.: Матьез А., Термидорианская реакция, М. — Л., 1931).
ЭЛЕКТРА (Electra — лучезарная), имя, рас пространенное в древнегреческой мифологии.
Наиболее известна — дочь Агамемнона (см.) и Клитемнестры, оказавшая помощь своему брату Оресту (см.) в его мщении за убийство отца.
У Гомера она еще не упоминается, впервые появляется у лирических поэтов и становится излюбленной фигурой греческих трагиков (Софокла и Еврипида).
