цейшее место. Наши враги, убедившись в крушении своих надежд на «перерождение» большевизма на основе нэпа, основное внимание сосредоточивают с этого времени на подготовке интервенции, усиленно работая в направлении скорейшего практического ее осуществления, подчинив этой «идее» свою преступную работу и в области вредительства, поставленного таким образом целиком и полностью на службу буржуазной интервенции. Программа интервенционистов сводилась к ликвидации советского строя и замене его буржуазно-демократическим строем, а вместе с тем к денационализации (см.) земли, уничтожению монополии внешней торговли, возврату бывшим собственникам фабрик и заводов, — словом, к полной реставрации капиталистического строя в СССР. Но это, как известно, представляет собой основной пункт вредительской программы и Промпартии и меньшевиков. Но еще до того как был сформулирован этот пункт, являющийся квинт-эссенцией Э. к., меньшевики-вредители, как и вредители из Промпартии, действовали в направлении ослабления деятельности тех учреждений, в к-рых они работали, т. е. старались добиться того подрыва этой деятельности, о К-ром говорит ст. 58“7 Уг. код. Засевшие в таких учреждениях, как Госплан (Федотов, Калинников, Чарковский и др. из Промпартии, Громан и др. из Союзного бюро меньшевиков), ВСЙХ (Гинзбург, Соколовский), Центросоюз, Наркомснаб, Госбанк (Шер), электростанции (Гусев, Сухоручкин, Зорин и др.), эти господа пытались бить по наиболее чувствительным хозяйств. нервам Страны Советов. Они ставили своей задачей создание «всеобщего экономии, кризиса» как фактора, призванного решить исход интервенции или во всяком случае подготовить для нее наиболее благоприятные условия. В самом деле, ставя своей задачей дезорганизовать топливную, металлургическую, электротехническую и другие отрасли нашего хозяйства, развалить транспорт, подточить основы рабочего снабжения и кооперации, вредители старались подготовить сначала к 1929, а потом к 1930 и 1931 тот общий хозяйственный развал, на к-рый они возлагали громадные надежды при осуществлении интервенции. Не входя в подробности всех этих планов, хорошо известных благодаря имевшим за это время место судебным процессам, надлежит лишь указать на то обстоятельство, что вредительство в области хозяйственного строительства, попытки срыва таких хозяйственно-политических кампаний, как хлебозаготовки и т. п., играли в этот период вредительства чисто служебную по отношению к интервенции роль. Это однако ни в какой мере не должно преуменьшать значения вредительства самого по себе как одного из средств контрреволюционной борьбы буржуазии против пролетарского государства. Важно также отметить, что тактика вредительства была продиктована и меньшевикам и рамзинщине именно отсутствием у них каких-либо точек опоры в массах. Именно этим объясняется в значительной степени их ставка на подрывную работу, которую можно вести и без масс, усилиями узкой, законспирированной организации.
Социальной базой вредителей, будь то рамзинцы или меньшевики, все равно, была «деклассированная мелкая буржуазия, в первую очередь та часть служащих советского государственного аппарата, корни которой связа 260
ны с прошлым и которая в настоящее время быстро вытесняется новой, советской сменой... Такой же благоприятный материал представляет й городская торговая буржуазия...». В особенностях этой социальной базы скрывается и объяснение того, почему вредительство явилось одним из наиболее популярных средств в арсенале Э. к. Буржуазная контрреволюция была вынуждена широко применять тактику вредительства именно потому, что для нее были закрыты возможности массового действия.
Презрение, ненависть и возмущение широких трудящихся масс по отношению к вредительству делали безнадежными всякие попытки вредителей привлечь на свою сторону в борьбе против Советской власти сколько-нибудь широкие круги трудящихся.
Но так как и вредительство, на каждом шагу вскрывавшееся и разоблачавшееся бдительностью рабочих, не давало ожидаемого вредительскими организациями результата, вредители должны были перейти на путь прямой подготовки вооруженной интервенции под объединенным знаменем мировой буржуазной контрреволюции.
Дела Промпартии, Союзного бюро меньшевиков, Союза освобождения Украины (СВУ) со всей отчетливостью вскрыли сущность Э. к., показав, как на почве хозяйств., экономия, деятельности, путем подрыва государственной промышленности, транспорта, сельского хозяйства, путем использования политических и националистических предрассудков части мелкой буржуазии и технической интеллигенции, кулацкие и капиталистические элементы нашей страны в союзе с мировой империалистической буржуазией организовали и организуют заговоры против Советской власти и социалистического строительства.
Отличие Э. к. от политической контрреволюции заключается лишь в способах ее осуществления. В Э. к. мы видим типичный пример того, как политическая борьба ведется врагами пролетариата экономическими средствами. Вот почему при Э. к. мы видим таких неизбежных ее спутников, как контрреволюционный саботаж . (ст. 57"14), как экономический, а нередко и военный шпионаж (ст. 58“6), о к-рых мы уже говорили выше. Такими же спутниками Э. к. являются обычно и деяния, предусмотренные нашим законом в качестве самостоятельных преступлений, а именно преступления, предусмотренные ст. ст. 58~6 и 58~4, на к-рых необходимо особо остановиться, хотя и в пределах, ограничиваемых вопросом об Э. к.
Уже из сказанного ясно, что особенностью развернутой формы Э. к. является, как правило, международный масштаб деятельности контрреволюционных сил. История Э. к. доказала, что соответствующая деятельность контрреволюционных групп опирается на своего рода международную солидарность буржуазии. Конечно и в лагере буржуазии существуют и развиваются внутренние антагонизмы, в силу которых нек-рая часть буржуазных государств проявляет по отношению к СССР известную лойяльность. Тем знаменательнее оказывается непримиримость по отношению к СССР части буржуазии этих стран. Именно с этой частью буржуазии и вступали в связь деятели Э. к., снабжая своих заграничных друзей и покровителей всякими сведениями и материалами в обмен на звонкую монету, перепадающую в карманы вредителей с богатого стола империалистов.
