с задачами подрыва государственной промыш ленности, транспорта и вообще советского народного хозяйства, т. е. подрыва хозяйственных, а следовательно и политических завоеваний пролетарской революции. Таким образом состав этого преступления является достаточно ясным. Но статья 58“7 имеет в виду и более развернутую форму Э. к., когда говорит о «подрыве государственной промышленности, транспорта и пр., совершаемом в контрреволюционных целях путем соответствующего использования государственных учреждений и предприятий или противодействия их нормальной деятельности».
В преступлениях такого рода отчетливо выступают элементы ^контрреволюционного саботажа в области хозяйства, предусмотренного ст. 58"14 У г. код., составляющего частный случай Э. к., охватываемой ст. 58“7 Уг. код. Однако контрреволюционный саботаж в области промышленности, транспорта, сельского хозяйства и др. отраслей народного хозяйства осуществляется с большим трудом: его очень трудно провести в жизнь, он легко разоблачается. Активность рабочих масс, самокритика, усиление контроля, рост производственной инициативы, широкое развитие ударничества и социалистического соревнования, усиление классовой бдительности масс — парализовали вредительские затеи, разрушая вредительские планы в самом их зародыше. Все усиливающиеся успехи социалистического строительства, быстро справившегося с задачами восстановления разрушенного народного хозяйства и ликвидировавшего разрушительные последствия империалистской и гражданской войн, разбивали у самих вредителей всякие надежды на успешность подрывной работы, вызывая у наиболее непримиримой и активной части вредителей решимость перехода от саботажа к иным формам борьбы против пролетарского государства, обещающим с точки зрения контрреволюции лучшие результаты. Потерпевши поражение в применении саботажа, контрреволюционеры начинают искать новые, более результативные способы борьбы.
В 1922 мы могли констатировать уже по всему вредительскому фронту переход к ряду активных действий, сменивших собой господствовавшее до того контрреволюционное «неделание», пассивное оберегание имущества бывших собственников от эксплоатации. Активизация вредительских действий, напр. в каменноугольной промышленности, стала выражаться в таких актах, как: 1) затопление шахт, 2) порча механизмов и оборудования, 3) неправильная постановка эксплоатации шахт, 4) неправильный выбор объектов эксплоатации, 5) умышленное замедление производства, 6) умышленное ухудшение дела рабочего снабжения, 7) искусственные задержки в выплате зарплаты, 8) установление системы мелких придирок и прижимания рабочих, практика грубого обращения, штрафная политика и т. д. Здесь уже налицо прямое и активное вредительство. В зависимости от обстоятельств и так сказать местных условий менялись конечно и тактика и стратегия вредителей. В одних случаях, как это показывает шахтинский заговор, вредители напирали на неправильную постановку дела эксплоатации, добиваясь такой организации шахтных работ, при к-рой'получался бы наименьший эффект — наиболее низкая добыча, добыча наихудшего качества и с наиболее высокими издержками производства. В других случаях они напирали на ухудшение положев. с. э. т. LXIII.ния рабочих, устраивая напр. такую вентиляцию в шахтах, при к-рой нельзя работать без риска для жизни. В области транспортного вредительства — пытались пускать в лом пригодные для эксплоатации паровозы, задерживали и срывали постройку вагонного парка; в других отраслях промышленности строили фабрики в непригодных топографически и экономически условиях и т. д. Вполне понятно, что такого рода действия не только срывали выполнение производственной программы данного предприятия, но в прямом смысле слова подрывали работу целых отраслей народного хозяйства, создавая для пролетарского государства серьезные затруднения. После дела шахтинских заговорщиков, раскрытых усилиями ОГПУ и раздавленных приговором Верховного суда, в сфере Э. к. и в контрреволюционных кругах наступили растерянность и паника.
Под ударами пролетарской диктатуры не только потеряли свои головы (в прямом смысле этого слова) наиболее злостные представители этой банды, но потерял под своими ногами почву и ряд руководителей различных контрреволюционных заговорщических группировок.
Громадную роль в этом отношении сыграл непрекращающийся рост хозяйственных успехов Советского Союза, парализовавший козни классовых врагов пролетариата. Сознание ими своего бессилия в борьбе против пролетарской революции и соц. строительства после понесенного ими разгрома особенно резко обнаружилось в таких процессах, как дело Промпартии, дело Союзного бюро меньшевиков и дело о вредительстве на электростанциях. Объяснения обвиняемых — Рамзина и Калинникова, Суханова и Громана, с одной стороны, и Гусевых и Макдональдов — с другой, — как известно, были проникнуты чувством полнейшей безнадежности в отношении успешности контрреволюционной борьбы против Советского государства, отличались полной подавленностью успехами социалистического строительства СССР и полной растерянностью. Но поведение этих обвиняемых было неслучайным: оно выражало собой настроение подавляющего большинства членов вредительских организаций, переживавших в этот период, как и впоследствии, глубокий внутренний кризис. Это настроение кризиса нарастало в этих кругах постепенно, оказывая свое влияние на практику, тактику и методику борьбы вредителей против соц. строительства. Эта тактика и методика подвергались в течение всего времени существования вредительских организаций различным изменениям, проходя своеобразные фазы своего развития. Одну из таких фаз Э. к. составляло такое нарастание в лагере вредителей прямых интервенционистских настроений, к-рое делало эту часть контрреволюционной программы основным ее пунктом. Несомненно росту этих настроений содействовало сознание безнадежности борьбы против пролетарского государства одними лишь средствами внутреннего подтачивания народного хозяйства СССР. Именно разочарование в своих собственных силах и в возможности при помощи лишь этих сил добиться свержения Советской власти толкало известные круги контрреволюционных «деятелей» на путь союза с империалистскими интервентами, на путь военной интервенции как решающего способа в деле борьбы с Советской властью. Уже с 1924—25 военная интервенция (см.) начинает занимать в программе вредительских организаций важ9
