эпоху свою специфическую печать. Слово «шестидесятник» стало отныне неразрывно связано с представителями именно этой интеллигенции, в основном отражавшей и выражавшей интересы и настроения широких крестьянских масс, с одной стороны, и городской мелкой буржуазии — с другой.
Ненависть к самодержавно-крепостническому государству и презрение к либеральной буржуазии (к-рая благодаря недостаточно быстрому развитию капитализма не могла даже обеспечить необходимые у лэвия для того, чтобы поставить к < ебе на службу всю эту массу новой интеллигенции) создали в ее передовых представителях некое единство миросозерцания, характерное для всей эпохи Ш. г. В области философской 5то был материализм, в большинстве случаев весьма наивный, выражавшийся в резкой критике самых разнообразных проявлений идеализма и в то же время сам проникнутый идеализмом историческим, типичным для «просветительства» большинства шестидесятников. Главными чертами этого просветительства Ленин, как известно, считал, во-первых, горячую вражду «к крепостному праву и всем •его порождениям в экономической, социальной и юридической области» (Ленин, Соч., том II, стр. 314), затем горячую защиту «просвещения, самоуправления, свободы, европейских форм жизни и вообще всесторонней европеизации России» (там же), наконец «... отстаивание интересов народных масс, главным образом крестьян», «... искренняя вера в то, что отмена крепостного права и его остатков принесет с собой общее благосостояние, и искреннее желание содействовать этому» (там же).
Поэтому наряду с упрощенным философским . материализмом ит. н. «отрицанием эстетики», т. е. требованием, предъявляемым ко всякому художественному произведению, давать прежде шсего определенное социальное содержание и не увлекаться самодовлеющей красотой форм, наряду с отрицательным отношением к старым авторитетам и прописной морали более передовой разночинец в области политической был решительным и последовательным демократом, отрицавшим всякие сословные перегородки и требовавшим уничтожения самодержавной власти и наделения крестьян землей без выкупа за счет казенного и помещичьего землевладения. В лице своих наиболее революционных представителей этот разночинец, как мы увидим, стоял даже за республику и полное уничтожение помещичьего землевладения. Все эти черты, возмущавшие и шокировавшие не только крепостников, но и либералов и представителей так наз. «идеализма 40 — х гг.», и составляли в совокупности то, что с легкой руки Тургенева в романе «Отцы и дети» получило всероссийскую и даже всемирную известность под названием нигилизма (см.).
Но по вопросу о дальнейших путях экономического развития России, о вытекающей из него социально-экономич. программе и о роли интеллигенции в борьбе за нее в среде идейных руководителей этой интеллигенции намечались серьезные принципиальные разногласия, отражавшие различие тех классовых группировок, к к-рым тяготели разные ее отряды.
Эти разногласия, не всеми даже ясно сознаваемые, привели после политической смерти Чернышевского, главного руководителя демократической интеллигенции первой половины этой эпохи, к ожесточенной борьбе между двумяглавными радикальными журналами того времени, «Современником» и «Русским словом», и вызвали, по выражению Достоевского, «раскол в нигилистах». В основном они сводились к вопросу о том, должна ли Россия энергично пойти по пути капиталистического развития, по пути такого развития промышленности, которое должно было разрушить патриархальные формы крестьянского хозяйства, или же, наоборот, эти именно формы и особенно сельская община и ее развитие и укрепление в интересах сохранения крестьянской самостоятельности должны стать центром внимания и попечения со стороны демократической и революционной интеллигенции. Это второе направление, начало которому положил еще Герцен, было зародышем народничества, не игравшего впрочем заметной роли в эпоху шестидесятых годов и выступившего на первый план лишь к концу этого периода.
Постановка во всю ширину и глубину основного социального вопроса той эпохи, т. е. вопроса крестьянского, создала впервые широкую классовую основу для развития и углубления русского утопического социализма. Можно утверждать, что Чернышевский, главный идейный руководитель и подлинный вождь всей демократической России Ш. г., был в то же время и первым настоящим русским социалистом, для к-рого социализм, хотя еще и утопический, был не литературным увлечением, а кровным делом всей его жизни, неразрывно связанным с его глубоким и последовательным демократизмом. В отличие от сенсимонизма герценовского кружка 30 — х годов и даже от петрашевцев Чернышевский опирался на огромный опыт пролетарской классовой борьбы на Западе и на революционную ситуацию в самой России. Поэтому из всех великих утопических социалистов, к которым он сам принадлежал, Чернышевский был ближе всего к марксизму, хотя с работами Маркса до своего ареста повидимому не был знаком.
Но и у Чернышевского, прошедшего большую философскую школу, материализм философски соединялся нередко с историческим идеализмом, а реалистическое понимание классовых отношений не только в Европе и Америке, но и в России, — с элементами народничества. Еще в большей мере эти элементы народничества проявлялись у его младшего друга и единомышленника Добролюбова (см.). Но для широких масс демократической и рвущейся к свету и свободе молодежи Чернышевский и руководимый им (с 1856 по 1862) «Современник» (см.) являлись в полном смысле слова учителями в области общего миросозерцания, в области международной и русской политики и в области экономики. Чернышевский вдохновил целое поколение демократов с социалистическими настроениями, и его семилетняя пропаганда была одним, из важнейших факторов, из которых складывалось то, что можно называть настроением Ш. г.
Те элементы или зародыши будущего народничества, к-рые в слабой степени проявлялись в «Современнике» при Чернышевском, заметно усилились у его преемников по журналу (Антонович, Елисеев, Салтыков), опиравшихся на группы разночинной интеллигенции, тяготевшие к деревне и отражавшие ее чаяния и стремления. Но, как мы уже указывали, народнические идеалы и настроения не были типичны для эпохи Ш. г. Поэтому после ареста и осуждения
