времени только отдельные пьесы были известны в Германии в постановке странствующих групп англ. «комедиантов», разыгрывавших трагедии Ш. в духе «трагедо-комедий» с ужасами и убийствами. Накануне Французской революции 1789 Ш. принимается зап. — европейской сценой как боевое знамя борьбы с господствующим влиянием французского классицизма. В Англии Ш. «возрождает» актер ‘Гаррик (см.); в Германии актер-режиссер, реформатор немецкой сцены Ф. Шредер вводит Ш. на сцену, сближая его трагедии с исканиями литературной школы «Бури и натиска». Особенным успехом пользуется в Германии «Гамлет»; «гамлетовская лихорадка», охватившая круги немецкой буржуазной интеллигенции в период расцвета сентиментально-романтической литературы конца 18 и начала 19 вв., выдвигает серию крупных исполнителей пьес Ш. на немецкой сцене [напр. из артистической актёрской семьи Девриент (см.)]. Актер Тальма (см.) своим исполнением трагедий Ш. расшатывал сценические традиции придворной трагедии классицизма и подготовил увлечение французских романтиков (В. Гюго) Ш. Несмотря на то, что Ш. идет на сцене 18 в. в прозаических переделках и переводах, сильно искажающих и упрощающих оригинальный текст, сценическая интерпретация Ш. на рубеже 18—19 вв. носит прогрессивный характер, открывая новые области в изображении индивидуализированных героических страстей и расширяя границы поэтической фантазии нового театра восходившей буржуазии. Но во второй половине 19 в. истолкование Ш. на сцене буржуазного театра меняет свой характер. На английской сцене постановки Чарльза Кина вводят в трагедии III. пышные декоративные шествия (королевские въезды, торжества коронации) с музейной точностью исторических костюмов и декораций, восстанавливаемых для демонстрации былого величия феодального строя. Этот внешне нарядный историзм усваивается и немецкой сценой (постановка Дингельштедта в «оперном плане»), подвергаясь затем переработке в театре Мейнингенцев (см.), где музейная точность в воспроизведении архитектуры, обстановки и костюмов сочетается с реалистически-оживленными массовыми сценами («Юлий Цезарь») и с построением спектакля на основе внимательно изучаемого оригинального текста Ш. Эти первые опыты режиссерского истолкования Ш., стремящиеся к охвату всех элементов спектакля единым постановочным замыслом, противостоят сценической традиции, сложившейся в исполнении героев Ш. отдельными крупными актерами, гастролирующими по Европе и Америке и играющими со случайным ансамблем. Среди этих актеров-гастролеров, играющих Ш. в 70 — х и 80 — х гг., встречаются крупные таланты трагиков Айра Ольридж — Эрнесто Росси (см.), Томазо Сальвини (см.). Но внеисторическая трактовка драм Ш. как сокровищницы «общечеловеческих» страстей, бушующих вне времени и пространства, намечает уже тенденции, все усиливающиеся на буржуазной сцене по мере приближения к эпохе империализма и ведущие к использованию классического репертуара Ш. как средства отвлечения от социальных противоречий капиталистической действительности в интересах господствующего класса. Истолкование. комедий Ш. как образцов «чистого искусства» (выдвинутое уже Т. Готье в предисловии к роману «Мадемуазель де Мопэн» и под 220 держанное О. Уайльдом в романе «Портрет Дориана Грея») находит свое сценическое воплощение в импрессионистской трактовке режиссера Макса Рейнгардта (см.). Одновременно усиливаются реставраторские тенденции в режиссерском истолковании Ш., находящие свое выражение в попытках восстановить и модернизировать шекспировскую сцену 16 в., опираясь на использование вращающейся сцены для быстрых перемен декораций (т. н. «шекспировская, сцена» режиссера К. Лаутеншлегера в. Мюнхене, 1889; режиссера Э. Килиана в Мюнхене, 1908; аналогичные опыты в Стредфордеком театре в Англии). В плане утонченного интимного психологизма трактует «Гамлета» герм. актер А. Моисеи (см.). В духе экспрессионистских исканий послевоенного времени ставит «Ричарда III» герм. режиссер Л. Иеснер (см.). «Урбанистический» спектакль строит на основе «Гамлета» театр Кингсвёй в Англии (в современных костюмах под музыку джаз-банда). Эти различные попытки истолковать Ш. в. плане борющихся течений упадочного искусства буржуазии являются показателями все углубляющегося загнивания буржуазной культуры, неспособной охватить и развивать идейное богатство Ш., в свое время, в 18 в., вдохновлявшего «Бурю и натиск» буржуазных поэтов накануне Французской революции.
Ш. на. русской сцене появляется со второй половины 18 века первоначально в переделках и переводах с французского и немецкого языков, подражающих текстовым редакциям Шредера и Дюси. Первой переработкой трагедии Ш. для русского тёатра является «Гамлет» Сумарокова (1750), «Отелло» (1806) и «Король Лир», переработанный Гнедичем (1807). Актеры классицистической школы — Яковлев и Семенова — выступают исполнителями главных ролей. В 1833 на сцене Александрийского театра ставится «Король Ричард III» в переводе и в исполнении актера Брянского. Истолкователями Шекспира выступают в Петербурге Каратыгин (см.), в Москве — Мочалов. Московский Малый театр своими постановками пьес Ш. вступает на путь критической переоценки классических традиций консервативно-дворянского театра, выдвигая новые методы истолкования Ш. в созвучии с интересами растущей буржуазии. Войдя в репертуар русского столичного театра и проникая постепенно на провинциальную сцену, Ш. долгое время остается представленным только своими трагедиями.
Только в последней четверти 19 в. на сцене появляются комедии Ш.: «Много шуму из ничего» (1882), «Укрощение строптивой» и «Виндзорские кумушки» (1887) в Александрийском театре; «Укрощение строптивой» (1882), «Цимбелин» (1891) в Малом театре в Москве. Гастроли Мейнингенского театра дают толчок для более точного исторического истолкования внешнего оформления пьес Ш. на сцене Александрийского и Малого театров («Гамлет», 1891). Но более полное и глубокое развитие принципов режиссуры «мейнингенцев» в применении к Ш. осуществляется в Московском Художественном театре (постановка «Юлия Цезаря», 1903—04).
В годы реакции, наступающей после революции 1905, реалистические тенденции в истолковании Ш. уступают место влиянию символизма. В плане этих антиреалистических исканий ставится «Гамлет» в МХАТ (постановка Гордона Крега, 1911) и в Александрийском театре (постановка в «сукнах» художника Шервашидзе).
