ШЕКСПИР•сте с тем обе публики ставили перед ним большие требования. Прежде всего как народная :масса, так и аристократия были окрылены размахом англ. жизни; те и другие живо воспринимали прошлое и ликовали при картинах славы, •скорбели при картинах порока и поражения, те и другие с надеждой и смелостью взирали на будущее. Это давало возможность ставить пье•суна большую историко-политическую высоту, на высоту больших страстей и больших судеб.
Чисто идейная и конструктивная сторона мало интересовала большую публику, но зато она откликалась на яркость каждой отдельной картины, на выразительность каждой фразы. В творчестве Ш. каждый кусок живет полноценной, страстной жизнью, каждая фраза запоминается. В эту именно форму, цветистую, эмоциональную, стремится он вложить и свои философские размышления.
С другой стороны, его аристократическая публика была мыслящей; она рада была освещению глубин жизни, изображению великих государственных деятелей или вообще гордых и могучих натур и судеб. Она требовала возвышенных выражений, насыщенности всем, что литература мира приобрела к тому времени.
Она требовала также законченной конструкции, идейной целостности пьесы.
В произведениях Ш. аристократическое содержание не в классовом своем освещении, а в своей поэтической и политической сущности оказывалось доступным для широких масс, а плебейская яркость действия забавляла и увлекала тогдашнюю полнокровную, далеко не закисшую в условностях аристократию. Поэтому •свои плодотворнейшие победы театр Ш. празднует там, где ведущие, наиболее интеллектуально развитые круги государства полны сил, там, где народные массы полны осознания своих — творческих возможностей и подымаются вверх; там должны появляться ученики и внуки Ш., к-рые в такой же мере могут превзойти его, в какой рост Советского Союза может и должен превзойти подъем маленькой «елизаветинской» Англии к мировой державе Великобританской империи.
' А. Луначарский.
V. Драмы Шекспира.
Живой и непрекращающийся интерес к Ш. послужил основанием к идеалистическому истолкованию его творчества как внеклассового, «общечеловеческого». Гениальность Ш. пытались видеть в том, что он воспроизвел чувства и переживания, свойственные человеку вообще.
Это в корне противоречит сущности творчества Ш., боевого художника своего времени, силой искусства служившего определенным политическим целям, давшего своему классу как бы энциклопедию по всем вопросам жизни и борь•бы. Именно потому, что Ш. стоял в центре общественных противоречий эпохи, был бойцом, политиком, мыслителем и искусство свое не отдел ял от жизни, он сохранил свое значение на протяжении веков. Переживания и мысли reроев Ш. представляют обобщение чувств и тиыслей целых классов, их поступки социальны.
Образы Ш. — образы эпохи, события у Ш. — этапы истории, сила Ш. — в его широком и глубоком охвате современной ему действительности. Ш. — реалист, ибо он со всей доступной ему как художнику определенного класса объективностью воспроизвел главное общественное противоречие своего времени — борьбу двух общечггвенно-экономических формаций: феодализма
- ;
- •
j ;;
, ;и капитализма. Реализм Ш. грандиозен по своим устремлениям и по охвату мира, он зачастую лишен внешнего правдоподобия, он наполнен огромными страстями и чувствами, насыщен идеями, настолько глубокими, что столетиями о них ведется спор. Это реализм художника, стоявшего в центре мировых конфликтов своей эпохи, бросавшего свое искусство в самую гущу столкновений и борьбы. Образы Ш., не теряя своих индивидуальных и только им присущих типических черт, будучи жизненными и действенными, одновременно выражали само движение истории. Герои Ш. — это как бы точки развития исторического процесса, полнота их жизненности соответствует полноте их роли в борьбе старого общества с нарождавшимся новым.
Реалистический характер творчества Ш. нашел выражение и в языке его пьес. Бывшие в то время в большом употреблении итальянские «кончетти»,. «бомбастический» стиль, отвлеченная метафоричность, растянутость речи, напыщенная риторика, вычурное красноречие (эвфуизм), обнаруживающиеся в ранних произведениях Ш., уступают затем место живописному, яркому и точному языку. Словарь Ш. охватывает 15 тыс. основных слов, со словообразованиями же у него св. 20 тыс. слов (у Теккерея — 5 тыс., у Мильтона — 7 тыс., отличавшиеся богатством языка В, Гюго, Т. Готье и И. Тэн имели в своем литературном обиходе до 9 тыс. слов).
Здесь потрудился не один Шекспир. Многое в его «литературном наследстве» теперь считается спорным. Степень его участия в создании той или другой пьесы различна. В «Ромео и Джульетте», одной из ранних драм Ш. (1594—95), еще много напыщенности и риторики, все же она уже отмечена высоким художественным мастерством. В соответствующей новелле Брука еще ничего нет о вражде дворянских родов Монтекки и Капулетти. В пьесе Ш. эта вражда является главной причиной трагического исхода любви героев. На их пути встает патрицианская мораль, она им запрещает просто и непосредственно относиться друг к другу. Нарушая аристократические устои, Ромео и Джульетта становятся носителями новых идей. На пьесе совершенно явно видно влияние новой буржуазной гуманистической философии и этики. Трагический финал пьесы — удар по феодализму. Уже в этой ранней пьесе виден художник, который берет человека как общественное целое, крторый личные отношения тесно связывает с общественными противоречиями.
В «Венецианском купце» (1596—97) раскрывается отношение Ш. к буржуазии. Тема пьесы — -собственность. Разное отношение к ней определяет и разное отношение Ш. к героям пьёсй. Венецианец Антонио — «царственный купец», он щедр, великодушен, помогает друзьям, не берет процентов. Но он — купец, его корабли бороздят море, развозя его товары, принося ему прибыль. С большой симпатией изобразил его Ш., воплотив в нем свое понимание нового человеческого типа, созданного буржуазией.
Антонио — буржуа от головы до ног. Когда он не может выполнить своего обязательства перед Шейл оком, он готов, как «паршивая овца», итти на смерть, вексель для него священен.
Стоя перед судом дожа, он не хочет для себя никаких нарушений закона, ибо это «подорвало бы кредит суда республики в глазах купцов всех стран». Новым для эпохи был и образ Пор-
