всего, — пишет Плиний Старший, — обрабатывать землю при помощи рабов, да и все, что делают отчаявшиеся люди (ничего не стоит)»; а Плиний Младший как передовой хозяин считал невыгодным пользоваться трудом закованных рабов. Пытались ввести кое-какие реформы — снабжали рабов нек-рым фондом (ресиlium) и предоставляли им хозяйствовать самостоятельно с тем, чтобы они отдавали заработок хозяину, но оставляли кое-что и себе; сажали раба на землю на правах полусвободного арендатора; наконец, просто отпускали на волю рабов, ставших обузой; последнее явление приняло столь массовый характер, что уже при Августе был издан указ, ограничивающий право отпуска на волю рабов. Но такие частичные реформы не могли радикально изменить положения, т. е. отменить систему рабовладения. Эксплоататорский класс в целом никогда добровольно не отказывается от своих классовых привилегий; для этого нужна революция. Революция рабов при поддержке незаинтересованных в сохранении рабского строя мелких собственников в концеконцов ликвидировала рабовладельцев. Но в период республики и в первые века империи восстания рабов были безуспешны. Римские историки, считая самый факт восстания рабов позором для Рима, неохотно пишут о рабских восстаниях; однако мы имеем сведения о грандиозных рабских восстаниях,, заставивших могущественный Рим мобилизовать всю свою военную мощь для их подавления. Сицилийское восстание 136 до хр. э., восстание Спартака 73—71 были настоящими серьезными войнами.
Угроза восстаний . постоянно висела над Римом. Баррон поэтому настоятельно рекомендует не держать в одном имении рабов одной и той же национальности. Сенека пишет: «Когдато сенат постановил, чтобы рабы отличались по внешности от свободных, потом поняли, как было бы опасно, если бы наши рабы начали нас считать». Но Рим был в то время очень силен, а рабы неорганизованы, и все восстания их неизменно кончались поражениями и жесточайшими репрессиями. Положение рабов, стонавших в оковах в своих ужасных подземных казематах — рабочих казармах (эргастулах), было отчаянным; никакого просвета, казалось, не было видно. Бессильный гнев и ненависть усиливались тем, что большинство рабов было из военнопленных, к-рые помнили еще дни своей свободы.
Но тяжесть римского кулака испытывали не только рабы. За исключением кучки богачей, прожигавших жизнь в чудовищной роскоши, о к-рой нам дают представление эпиграммы Марциала, роман Петрония и сатиры Персия, кризис рабовладельческой системы давал себя чувствовать всем классам населения империи. Концентрация землевладения в крупных латифундиях, разоряя мелкого крестьянина, приводила при рабской системе труда к запустению земли. «Латифундии погубили Италию и начинают уже губить и провинции», — жалуется Плинцп. Сенека пишет о «пустынях Апулии». Дион Златоуст красочно описывает превращение цветущего города и его области в безлюдную местность с редким рыбачьим и пастушечьим населением. Плутарх, Дион Кассий, Страбон, Диодор, Тацит часто сообщают об исчезновении городов, о запустении полей. Многочисленные египетские папирусы свидетельствуют о том, что крестьянепод тяжестью налогов и натуральных повинностей массами покидают свои деревни и уходят, куда глаза глядят. Угрозами и обещаниями префекты Египта пытались вернуть беглецов на свои места, но административные меры ни к чему не приводили. Не помогло и наделение землей ветеранов. «Были приписаны к Таренту и Антию (в Юж. Италии) ветераны, но они не помогли безлюдью этих мест», — сообщает Тацит. Императоры непрерывно принимают меры к заселению и обработке пустующих земель, предоставляя за это различные льготы. Нерва ассигновал 60 млн. сестерций на поддержку мелкого землевладения. Желающим предоставлялось занимать на льготных условиях пустующие казенные земли. Многократные эдикты императоров по этому поводу (lex Мапciana, закон Траяна, эдикт Адриана de rudibus agris и др.) показывают, что и в 1 и 2 вв. запустение земли было массовым явлением; арендаторов приходилось удерживать на земле силой.
Древние историки также жалуются на уменьшение народонаселения. Уже при Августе lex Papia Рорраеа (9 хр. э.) рграничивает права бездетных и холостых, а, с другой стороны, Август и Адриан поощряли многосемейных. Но эти паллиативы не могли изменить положения. Освободившиеся от собственности и труда земледельцы и ремесленники заполняли улицы городов, увеличивая ряды люмпен-пролетариев; в Риме их кормило государство, в провинции они были обречены на безысходную нищету, в лучшем случае они устраивались паразитами при богатых купцах типа Тримальхиона или при дворах опальных аристократов, живших в изгнании. Налоговой пресс, лихоимство и вымогательства императорских наместников, проконсулов, пропреторов и прокураторов выжимали из провинции последние соки. Для восстановления Рима после пожара 64, по свидетельству Тацита, «была опустошена Италия, были разорены провинции, союзные народы и государства, называемые свободными»; при тогдашней системе управления провинциями то был не случайный эпизод, а нормальное явление. Разоряя и угнетая все классы покоренных империей стран, римский кулак уничтожал в них политическую свободу, их национальный строй, государственные порядки, даже язык. Греческий «общий» язык (koine) на Востоке, латинский sermo vulgaris на Западе вытеснили национальные языки. Систематически проводившееся, начиная со знаменитого декрета Клавдия de jure honorum, дарование гражданских прав всему населению империи было лишь выражением всеобщего бесправия; право римского гражданства стало означать лишение всех прав и подчинение единому, уничтожившему все местные и национальные особенности римскому праву, «самому гнусному государственному праву, какое когда-либо существовало» (Энгельс, Бруно Бауэр и раннее христианство, вкн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 607). Таким образом не было ни одного класса, к-рый не испытывал бы в той или иной мере тяжести кризиса рабовладельческого общества, не чувствовал бы гнета нивелирующей силы Рима, бороться с к-рой было невозможно. Иудейские восстания 1 и 2 вв. свидетельствуют о глубине — отчаяния, заставлявшего еврейские народные массы браться за оружие против свои-х и чужеземных угнетателей. И господствующие классы Рима, в интересах к-рых создалась императорская власть, бы' 5*
