ление означает в известном смысле тот же дуализм, что между „вещью в себе44 и „явлениями44 у Канта» (Деборин). Ленин против этого места четко и недвусмысленно написал: «вранье!» (Лен. сборник, XII, 2 изд., М. — Л., 1931, стр. 355). Отдельные места, к-рые дали повод Плеханову и Деборину приписывать французам агностицизм, на самом деле подчеркивают несовершенство человеческих знаний на данном этапе. Тесно связанные с естествознанием, франц* материалисты понимали, насколько мало наука еще проникла в глубь природы, сколько усилий еще придется затратить на окончательное подчинение ее человеку. И не агностицизмом и скептицизмом, а, наоборот, несокрушимой верой в могущество человеческого разума веет от следующих слов Дидро: «человечеству соединенными усилиями удастся может быть когда-нибудь проникнуть в самое святилище природы и открыть те тайны, которые до сих пор она как будто упорно прятала от наших исследований». То же самое говорил Ламеттри, доказывая, что наши ощущения связывают нас с вещью, а не отрывают от нее, вследствие несовершенства органов чувств.
«В сущности чувства обманывают нас, когда на основании их мы делаем слишком скороспелые выводы, тогда как в остальных случаях они являются верными слугами» («Трактат о душе»).
Ф. м. вел решительную борьбу с идеализмом и агностицизмом. Дидро, критикуя Беркли, говорит: «идеалистами называют тех философов, которые, ссылаясь на то, что они обладают лишь сознанием своего существования и сменяющихся внутри них ощущений, не допускают ничего другого. Это — странная система, которая, как мне кажется, могла бы возникнуть только у слепых, система, которую, к стыду человеческого ума и философии, труднее всего опровергнуть, хотя она и является самой абсурдной из всех систем» (Дидро, Письмо о слепых в назидание зрячим, Избр. соч., т. I, стр. 28). Философию Беркли Дидро называет «сумасшедшим фортепиано, которое вообразило, что вся гармония мира происходит внутри его».
Маркс подчеркивал, что основным недостатком всего старого (домарксовского) материализма являлось то, что он был созерцательным материализмом. Природа рассматривалась им созерцательно, как объект изучения, а не как предмет человеческой практики. Мир изучался им для того, чтобы познать его, — в то время как «дело заключается в том, чтобы изменить его» (Маркс о Фейербахе). Активная политическая деятельность французских материалистов не уничтожает созерцательности французского материализма. Последний был в основном просветительским течением, он ставил своей задачей просвещение масс, изменение их сознания и изменение таким путем общественных учреждений. Преодолеть же созерцательность метафизического материализма мог только диалектический материализм Маркса и Энгельса.
А. Щеглов.
Общественные и этические взгляды французских материалистов, как и вся их философия, берут свое начало в философии англ. материалистов. Вслед за Локком франц. материалисты отрицали существование врожденных идей. Сознание общественного человека определяется общественной и природной средой, окружающей его. Все люди от природы оди 92
наковы, только различное воспитание в различных условиях порождает умственное и нравственное различие людей. Под воспитанием франц. материалисты понимали всю совокупность влияний среды на человека — в первую очередь влияние общественных учреждений.
Чтобы перевоспитать человека, создать добрые нравы, надо соответствующим образом организовать общественные учреждения — государство и законодательство, т. е. произвести их революционное изменение.
Общественная этика выводилась франц. материалистами из неизменных естественных законов природы, которым подчинен и человек.
Все беды и неполадки в обществе, по мнению франц. материалистов, происходят вследствие отрыва от природы, от несоблюдения естественных прав человека. Отсюда революционные выводы: перестроить общество в соответствии с требованиями природы и ее законов* Под этим идеальным обществом они понимали не что иное, как буржуазное общество с его внешней демократией, личной свободой человека, свободой конкуренции и пр. Право частной собственности и прочие буржуазные права изображались как естественные общечеловеческие права, свойственные всем временам и народам. Нарушение этих прав, феодальное насилие, есть временное явление. Задача революции — не развивать общество дальше, а лишь вернуть его к «золотому веку» человечества.
Энгельс пишет об общественно-этических взглядах французского материализма: «Все старые общественные и государственные формы, все традиционные понятия были признаны неразумными и отброшены, как старый хлам. Было решено, что до настоящего момента мир руководился одними предрассудками и все его прошлое достойно лишь сожаления и презрения. Теперь впервые взошло солнце, наступило царство разума и с этих пор суеверие и несправедливость, привилегии и угнетение уступят место вечной истине; вечной справедливости, естественному равенству и неотъемлемым правам человека.
Мы знаем теперь, что это царство разума было не чем иным, как идеализированным царством буржуазии; что вечная справедливость осуществилась в виде буржуазной юстиции: что естественное равенство ограничилось равенством граждан перед законом, а существеннейшим из прав человека было объявлено право буржуазной собственности. Разумное государство и „общественный договор" Руссо оказались и могли оказаться на практике только буржуазной демократической республикой. Мыслители 18века, кай и все их предшественники, не могли выйти за пределы, которые ставила* им тогдашняя эпоха» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 17—18).
В 18 в. эти принципы являлись действительно революционными. Французские материалисты, будучи идеологами буржуазии, к-рой в то время принадлежало будущее, искали объективной основы для проповедуемой ими морали.
Эту основу они находили в естественных порывах и стремлениях человека, резко отбрасывая религиозную феодальную мораль. «Мораль — производный продукт политики, — писал, Ламеттри. — Раз она берет свое начало в политике, она уже есть дело природы. Мораль природы отлична от морали религии, как природа, отлична от искусства» (Ламеттри). Этика — наука об обязанностях общественного челове-
