1792) q6. отмене без выкупа случайных повинностей, что было первой уступкой в условиях начавшейся войны. Борьба против феодальных повинностей, раздражение против происков эмигрантов и аристократов, рост дороговизны хлеба и обесценение ассигнаций усилили с осени 1791 аграрное движение, во время которого происходил захват эмигрантских имуществ. С этим движением переплеталось движение сельской бедноты, которая явочным порядком стала устанавливать таксу на хлеб и другие предметы потребления. В Этампе был убит мер — богатый кожевник Симоно, пытавшийся восцротивиться таксации и расстреливавший крестьян. Поданная в собрание гражданами Этампа петиция (2/V 1792), составленная Доливье, выдвигала предложения таксации хлеба и национализации земли. На севере крестьяне препятствовали погрузке и отправке хлеба из портов, опасаясь, что хлеб вывозится за границу под предлогом помощи южным департаментам, где урожай 1791 был недостаточный. В Париже в январе 1792 произошли волнения на почве сильного вздорожания сахара (с 22—30 до 60 су за ливр) и колониальных товаров, вызванного спекуляцией в связи с событиями в вест-индских колониях, где восставшие рабы сжигали сахарные заводы.
В Париже было разгромлено несколько бакалейных лавок, причем сахар распределялся по пониженной цене. Ремесленно-рабочие секции (Антуанского предместья, Гобленов, Гравилье) в представленных петициях требовали обуздания скупщиков и спекуляции. Летом Жак Ру выступил в Париже против скупщиков, а Ланж в Лионе предлагал национализацию съестных продуктов. Жирондисты, защищая свободу торговли, заявили устами Дюко, что «нет торговли без свободы».
Центр дворянской эмиграции (во главе с графом Артуа, Калонном и Конде) находился в Кобленце. Эмиграция обладала собственным двором, своими дипломатами и полководцами. Она шумно подстрекала европейские дворы к интервенции и устраивала роялистские восстания на юге Ф., разжигая церковные распри. В Авиньоне, присоединенном кФ. в сентябре 1791 после народного голосования, между роялистами и «патриотами» произошло столкновение, закончившееся резней (16/Х). Аббат Клод Аллье организовывал на юге «белую» армию для похода на Париж, чтобы покарать «патриотов» при Помощи европейских монархов.
Роялистские банды появились в департаменте Л озер. На западе, в Вандее, неприсяжные священники раздували пламя восстания. В ответ Законодательное собрание декретом 9 ноября 1791 лишило неприсяжных священников пенсии, причислив их к «подозрительным» и дав право местной администрации выселять их.
Эмигрантам было предоставлено 2 месяца сроку для возвращения во Ф. — под угрозой секвестра имущества невернувшихся и объявления их заговорщиками. Король наложил вето на все эти декреты' и тайно подстрекал европейских монархов ускорить интервенцию. Двор хотел Нойны, рассчитывая на восстановление абсолютной власти при помощи иностранных войск.
Бриссотинцы также вели пропаганду войны в интересах торгово-промышл. буржуазии, стремившейся к расширению границ Ф. за счет Австрии и к господству на европейских рынках.
Они добивались власти и рассчитывали войной отвлечь массы от революционных лозунгов.Робеспьер и его сторонники были против войны, считая, что главное зло не в Кобленце, а в Париже, и не доверяя двору, министрам, Лафайету и генералам. Лафайетисты, рассчитывая на победу и на командные посты в армии и в правительстве, высказывались вместе с жирондистами за войну. Осенью 1791 и в начале 1792 на французской границе продолжали скопляться эмигранты и концентрировались австрийские и прусские войска. В конце декабря император Леопольд II обещал не допускать скопищ эмигрантов на границе; но после нового требования собрания (25/1 1792), чтобы он отказался от Пильницкой декларации (27/VIII 1791) о готовности Австрии и Пруссии выступить в пользу французского короля, Австрия заключила против Ф. формальный военный союз с Пруссией. Жирондисты, ускоряя войну, добились от короля образования жирондистского министерства (12/Ш), в котором министром иностранных дел стал авантюрист в политике Дюмурье, министром внутренних дел — де Ролан и министром финансов — Клавьер.
В ответ на отказ нового императора Франца I (с 1/Ш) удовлетворить ультиматум собрания последнее, по предложению Людовика XVI, объявило Австрии войну (20/IV).
Мария Антуанетта сообщила неприятелю план кампании. Первые же неудачи французских войск внушили эмигрантам уверенность, что поход на Париж будет легкой военной прогулкой. В половине мая Лафайет предлагал австрийцам приостановить военные действия с тем, чтобы он мог двинуться на Париж для обуздания революции. Франц. генералы заявили о невозможности вести наступление. Только неподготовленность Австрии и Пруссии спасла Ф. от иностранного нашествия. Под впечатлением этих неудач собрание приняло более решительные меры для обороны и издало 3 декрета: о роспуске королевской гвардии, о ссылке неприсяжных священников по требованию 20 граждан (27/V) и об образовании лагеря под Парижем из 20 тыс. Король, опасаясь, что лагерь цод Парижем будет использован против двора, наложил вето на последние 2 декрета, дал отставку министрам-жирондистам (13/VI), а потом и Дюмурье (15/VI) и составил министерство из фейянов. Лафайет, считая момент благоприятным, потребовал в резком письме к собранию (18/VI) подавления демократического движения и осуждал уволенных министров.
Жирондисты решили тогда воспользоваться брожением в секциях и предместьях, чтобы направить его в русло мирной. манифестации, которая должна была оказать давление на короля и побудить его к санкции декретов и к возвращению жирондистских министров. 20/VI неорганизованные массы из предместий (до 30 тыс.) со своими вождями (пивовар Сантерр, мясник Лежандр) направились сначала к Законодательному собранию, а потом ко дворцу, чтобы протестовать против бездействия армии, отставки министров — «патриотов» и неутверждения декретов. Эта мирная демонстрация, в к-рой якобинцы отказались принимать участие, не увенчалась успехом: когда многотысячная толпа ворвалась во дворец, Людовик XVI позволил надеть на себя красный колпак и пил за здоровье нации, но отказался удовлетворить требования петиционеров. На другой день в собрании якобинцы и жирондисты в ответ на письменную жалобу короля единодушно выразили свое порицание движению. Покровительст-
