Революционно-социалистическая рабочая партия (POSR). Аллеманисты выражали стихийный протест рабочей части поссибилистской партии против парламентского делячества и оппортунистического разложения, свившего — себе гнездо у бруссистов, но и сами они не стояли на правильном пути. Они были прямыми предшественниками синдикализма, т. к. считали целью социальной революции передачу средств производства соответствующим профессиональным объединениям и рассматривали ^всеобщую стачку как основное средство социального переворота.
В 1881, непосредственно после смерти Бланки, возникла также бланкистская организация «Центральный революционный комитет», в 'К-рой внутренние разногласия между «старыми» и «новыми» бланкистами особенно обострились в связи с буланжизмом. Часть бланкистов (Эд, Гранже и т. д.) примкнула к буланжистам. В 1898 бланкистская организация переименовалась в Социалистическую революционную партию (Parti socialiste rSvolutionaire), сохранив прежнее название только для ЦК. Революционная часть бланкистов во главе •с Вальяном стояла ближе всего к гедистам, «с которыми она совместно выступала против »буланжистов и на выборах.
В 80 — х гг. стали возникать также группы «независимых социалистов», в к-рых главную роль играли мелкобуржуазные радикалы. Ограничивая свои задачи только парламентской деятельностью, они пытались на основе реформизма примирить разные направления французского социализма. Среди деятелей этой группы выделялись Мильеран, Жорес, Вивиани и др. Коллективизм они рассматривали как «продукт выделения капиталистического режима» (Мильеран). Само бурж. государство заменит крупную частную собственность общественной собственностью. Всеобщее голосование противопоставлялось насилию. Мильеран объявил себя даже франц. патриотом. В 1898 парламентско-реформистский «независимый социализм» сорганизовался в «Федерацию независимых социалистов Франции». — Таким образом франц. рабочее движение до начала 20 в. страдало раздробленностью, объяснявшейся неоднородностью состава рабочего класса, заметным влиянием мелкой буржуазии, представлявшей в то время во Франции еще значительную силу, и большой примесью чужеродных элементов, примкнувших к движению вследствие растущей популярности социализма в массах: этим объясняется большое количество измен (Мильерана, Бриана, Вивиани и др.). Из всех социалистич. группировок единственной, стоявшей, в общем и целом, на почве марксизма, была гедистская. Однако и гедисты, особенно с развитием их парламентской деятельности, начали сдавать революционные позиции, что сказалось уже на аграрной программе Рабочей партии, принятой на Марсельском конгрессе в 1892 и дополненной на Нантском в 1894. Энгельс раскритиковал программу, указав на ее внутреннюю противоречивость: с одной стороны, доказывалась обреченность крестьянской собственности при капитализме, ia, с другой стороны, выставлялся тезис о необходимости поддержки ее всеми средствами.
Гед договаривался до необходимости охраны арендаторов, эксплоатирующих наемный труд, под тем предлогом, что они сами вынуждаются зк этому эксплоатацией. Необходимо однакоотметить, что эта программа содержала ряд пунктов, защищавших интересы батраков и мелких крестьян; в этой своей части она была более последовательна. В 1892 гедисты одержали значительную победу на муниципальных выборах. Еще бблыпая победа была одержана социалистами на парламентских выборах 1893, что вызвало у гедистов рост парламентских иллюзий. Упоенный этой двойной победой, Гед рассчитывал «законным образом», руководствуясь всеобщим избирательным правом, произвести социалистическое «преобразование общества». Такое же соскальзывание с революционных позиций замечается у гедистов и в вопросе о войне: если в 80 — х гг. они выступали противниками буржуазного пацифизма и сторонниками пролетарского интернационализма, то в 1893 Национальный совет Рабочей партии писал в своем манифесте, что в случае нападения Ф. «не найдет более пылких защитников, чем социалисты Рабочей партии».
К этому времени у гедистов все сильнее сказывается их механистическое понимание марксизма. Гед не остановился перед тем, чтобы порвать с федерацией синдикатов только потому, что она в 1894 на Нантском конгрессе приняла синдикалистскую резолюцию о всеобщей стачке. Правильно критикуя синдикалистов за преувеличение ими роли всеобщей стачки, он в то же время не хотел понять, что всеобщая стачка является одним из могучих орудий борьбы пролетариата. Таким же отсутствием революционно-диалектической гибкости отличалась и политическая тактика гедистской партии в 90 — х гг.
В деле Дрейфуса Гед вместо того, чтобы выявить особую линию рабочего класса, занял догматическую позицию, считая, что пролетариат не должен участвовать в этом чисто буржуазном деле. Активное участие в деле Дрейфуса принял Жорес. Но Жорес вел эту борьбу как завзятый идеалист и оппортунист. Он рассматривал Дрейфуса как «символ страдающего человечества» и боролся за некую абстрактную справедливость, к-рая в деле Дрейфуса была попрана. Жорес не останавливался перед тем, чтобы заключать союз со всякими сомнительными в политическом отношении элементами, лишь бы они заявили себя дрейфусарами. С. К.
Период «левого блока». Создание объединенной партии. В октябре 1898, по инициативе ге дистов, создан был «Комитет бдительности», объединявший все социалистические организации Ф. Из него вырос «Комитет единства», объединявший пять основных организаций (гедистов, бланкистов, поссибилистов, аллеманистов и «независимых», руководимых Жоресом) и готовивший конгресс единства. Но после вхождения Мильерана в правительство (июнь 1899) произошел раскол парламентской группы. Манифест 14 июля 1899, подписанный гедистами и бланкистами, содержал объявление войны оппортунистической политике большинства группы. Объединенный конгресс, собравшийся 3 дек. того же года в Париже (т. н. конгресс в Жапи), протекал под знаком острой борьбы вокруг отношения к Мильерану. Хотя большинством (818 против 634) было принято предложение Геда, что «классовая борьба не разрешает вхождения в буржуазное правительство», однако основная резолюция открывала широко двери для оппортунизма. Она гласила: «Вполне допуская, что может создаться чрезвычайная обстановка, при которой партия должна будет рассмотреть вопрос об участии
