Сочинения, т. VIII, стр. 23—24). В сжатой и гениальной характеристике июньского восстания, данной Марксом, заложена основа теории вооруженного восстания как высшей формы борьбы пролетариата, учение о восстании как искусстве, развитое позднее Энгельсом, Лепиным и Сталиным. Против этого учения, как известно, выступили социал-реформисты, люксембургианские, брандлерианские и троцкистские элементы. «Революции 48 и 71 годов во Франции погибли главным образом потому, что крестьянские резервы оказались на стороне буржуазии» (Сталин, Вопросы ленинизма. 10 изд., стр. 78).
Число расстрелянных после июньской битвы составило не менее 11 тыс. Общее число арестов дошло до 25 тыс. (из них половину пришлось потом освободить за отсутствием улик).
Физическое истребление цвета парижского пролетариата — сопровождалось систематическим разоружением рабочих . предместий; уже к 4/VII было изъято из рук населения свыше 100 тыс. одних ружей. Буржуазия Ф. и всего мира приветствовала кровавую победу Кавеньяка, приветствовала его как спасителя общества и «цивилизации» от «анархии»; Николай I прислал ему собственноручное поздравительное письмо. Ободренная разгромом парижских рабочих, реакция усиливается теперь не только во Ф., но и во всей Европе.
Поражение пролетариата в июньские дни образует переломный момент в ходе революции 1848: с этого времени она явно идет на убыль.
Вся власть в центре и на местах сосредоточилась теперь в руках «чистых», иначе «трехцветных» буржуазных республиканцев, в руках партии газеты «Насиональ». 28/VI Кавеньяк сложил свои полномочия диктатора, но был утвержден в звании «Главы исполнительной власти французской республики». Главнокомандующим парижской Национальной гвардии был назначен монархист, генерал Ша/нгарнье (см.); бессменным председателем Палаты стал Марраст.
Одним из первых шагов Учредительного собрания после июньской бойни был полный роспуск национальных мастерских в Париже и в провинции (3/VII). 28/VI был принят декрет о клубах, согласно которому они ставились под надзор властей, не могли устраивать закрытых заседаний, не имели права допускать в свою среду вооруженных людей; не имели права сноситься между собою, а также обсуждать вопросы и предложения, противные «порядку» и «нравственности». Существование революционных клубов становилось так обр. невозможным. 2/IX Учредительное собрание подтвердило (вторично — первый раз это было сделано 22/V) незыблемость декрета временного правительства о 45 — сантимном (с франка) налоге. 22/VIII Учредительное собрание отклонило законопроект о «полюбовных сделках» между кредиторами и должниками, несмотря на протесты мелкой буржуазии, очутившейся теперь под угрозой банкротства (в Париже просроченных векселей было на сумму свыше 21 млн. фр., в провинции — свыше 11 млн. фр.; владельцы более 7 тыс. торговых заведений не уплатили за наем помещений с 24/II). «Мелкая буржуазия в ужасе поняла, что, разбив рабочих, она беспрекословно предала себя в руки своих кредиторов» (Маркс и Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 30). Другим ударом по интересам мелкой буржуазии быловосстановлеЦие тюремного заключения за долги (13/XII), отмененного 9/III. Но главным объектом правительственных преследований оставался рабочий класс. Закон 9/IX отменил: проведенное 2/III сокращение рабочего дня,, ограничив его длительность 12 часами. Циркуляр 6/Х отнял у рабочих свободу передвижения по стране, введя для них систему обязательных паспортов. Циркуляр 16/XI предписал местным властям и инженерам следить за. тем, чтобы рабочие не занимались политикой..
Политика «трехцветных» буржуазных республиканцев вызывала против них все растущее недовольство как слева, так и справа.
Это недовольство дало себя знать уже на дополнительных выборах 17/IX; среди 15 вновь избранных депутатов преобладали скрытые монархисты, но выбран был и Распайль, коммунист, сидевший в тюрьме; Луи Бонапарт, избранный в 5 департаментах, прибыл теперь в Париж — для участия в работах Учредительного собрания (11/Х последнее отменило закон 1832, осуждавший на изгнание всю семью Бонапарта). Чтобы укрепить свое пошатнувшееся положение, Кавеньяк должен был уже в начале октября привлечь в свой кабинет трех монархистов, в том числе двух бывших министров Луи Филиппа, Дюфора и Вивьена, получивших: первый — министерство внутренних дел, второй — министерство общественных работ. 19/X было снято осадное положение, в котором Париж находился со времени июньских дней, 4/XI была принята, a 12/XI торжественно провозглашена новая конституция. Конституция 4/XI1848 (см. Конституция) объявляла Францию республикой «демократической, единой и неделимой», основанной на принципах «свободы, равенства и братства». Законодательную власть конституция предоставляла одной палате, избираемой на три года всеобщим прямым и тайным голосованием. Исполнительная власть вручалась президенту республики избираемому на 4 года всеобщим голосованием и ответственному вместе со всеми другими агентами власти перед Законодательным собранием.
Освященное хартией 1830 разделение исполнительной и законодательной властей конституция 1848 доводила «до невыносимого антагонизма» (Маркс, Восемнадцатое брюмера Луи Бонапарта, в кн.: М ар к с и Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 335). Парламент мог устранить президента, но президент не мог устранить парламента. Право пересмотра конституции предоставлялось* только Законодательному собранию; пересмотр был обставлен такими условиями, к-рые делали его почти неосуществимым практически (таким путем буржуазные республиканцы надеялись обеспечить неприкосновенность своего детища). При этом старая организация административного аппарата, суда, полиции, армии осталась почти нетронутой.
Первым применением новой конституции были выборы президента республики; они состоялись 10/XII. Результаты выборов были следующие: из 7.449.471 голоса Луи Бонапарт получил 5.534.320, Кавеньяк — 1.442.302, Ледрю-Роллен — 371.431, Распайль — 36.920, Ламартин — 17.910, Шангарнье — 4.790. «10-е декабря 1848 г. было днем крестьянского восстания.
Лишь с этого дня начинается февраль для французских крестьян... Наполеон был для крестьян не личностью, а программой. Со знаменами, с музыкой шли они к избирательной
