депутатам состоять на государственной службе.
Эта политика реакции и застоя вызывала тем большее недовольство, что одновременно стал выплывать наружу ряд скандальных афер, в которых оказывались замешаны бывшие министры, депутаты, пэры, видные чиновники. Сам Гизо, с 19/IX официально занимавший пост тлавы кабинета, оказался причастен к этим делам.
Оппозиция, потерпев поражение в палатах, решила перенести борьбу за стены парламента и поднять в стране массовую кампанию в пользу «избирательной реформы». «Левый центр» во главе с Тьером отказался принять участие в этой кампании, и ее организацию взяла на себя «династическая левая», лидер которой О. Барро выдвинул либерально — буржуазный лозунг — «реформа во избежание революции».
9/VII 1847 в Шато-Руж состоялся первый банкет сторонников реформы, собравший более 1.200 чел., в т. ч. большинство депутатов оппозиции; председатель провозгласил тост «за верховные права народа». С речами выступали представители всех оппозиционных партий от «левого центра» до «радикальной левой». Банкет в Шато-Руж дал сигнал для банкетов во всех концах Ф. Левые республиканцы, державшиеся сначала в стороне от движения, руководимого либералами и ставившего своей задачей «упрочить июльские учреждения», изменили затем свою тактику. 7/IX на банкете в Лилле выступил Ледрю-Роллен, говоривший о страданиях рабочего класса. На банкете в Шалоне 18/XII тот же оратор провозгласил тост в честь Конвента, спасшего Ф. от ига королей. Выступления Ледрю-Роллена имели большой успех. Еще больший успех имела речь Ламартина (см.) на банкете в Маконе 17/VII, на к-ром он высказался в пользу всеобщего избирательного права, заклеймил политику Июльской монархии и предсказал неизбежность новой революции, «революции общественной совести, революции презрения».
Политическое напряжение еще усилилось под влиянием экономического кризиса. В Париже общая стоимость промышленного производства упала с 1.463 млн. фр. (в 1847) до 677 млн. (1848). Рост безработицы сопровождался резким падением зарплаты (местами до г/2, а то и на 2/3). Уровень жизни масс снизился чрезвычайно сильно: зима 1847—48 была крайне бедственной для широких слоев городской бедноты и пролетариата; в Париже например более трети населения существовало на счет общественной и частной благотворительности Страх перед революцией, в которой решающая роль принадлежала бы народным массам и в первую очередь пролетариату, обрекал оппозицию на полное бессилие. Это ярко сказалось в тот момент, когда правительство запретило назначенный на 19/II 1848 очередной банкет в 12-м округе Парижа. Оппозиция, правда, ответила на это перенесением запрещенного банкета на 22 февраля и назначением на тот же день мирной демонстрации протеста против нарушения свободы собраний. Но стоило правительству категорически заявить, что оно не допустит ни банкета ни демонстрации и готово в случае надобности прибегнуть к вооруженной силе, — как оппозиция забила отбой. Собрание оппозиционных депутатов и журналистов, в котором преобладали умеренные элементы, почти единогласно постановилоотказаться от участия в банкете и в демонстрации, во избежание «столкновения, столь же пагубного для порядка, как и для свободы». Левое, демократическое крыло оппозиции встретило это решение с большим раздражением. Парижские избиратели потребовали коллективной отставки 'депутатов оппозиции как ответа на меры правительства; делегация от студенчества обвиняла вождей оппозиции в том, что они «дезертировали в виду врага». На собрании левых республиканцев в редакции газеты «Реформа» был поставлен вопрос: следует ли браться за оружие в случае народного восстания. Ледрю-Роллен, поддержанный Луи Бланом, решительно возражал против вооруженного выступления как преждевременного; эта точка зрения взяла верх, в результате чего было выпущено обращение, в котором «люди из народа» приглашались воздержаться «от всякого безрассудного увлечения» и остаться дома. Но «люди из народа» не собирались молчать. Уже в первых числах февраля в рабочих предместьях Лиона появились летучки с призывом к оружию. Возбуждение масс росло. Надвигалась революция, которая должна была смести Июльскую монархию и в которой рабочему классу Парижа, этой «боевой армии прогресса» (Энгельс), предстояло сыграть решающую роль и не только завоевать себе на время политические свободы, но и подняться на борьбу за свое социальное освобождение.
РЕВОЛЮЦИЯ 1848 И ВТОРАЯ РЕСПУБЛИКА.
Февральский период. 22/II 1848, в день, на значенный для демонстрации в защиту избирательной и парламентской реформы, на улицах Парижа начались сборища, столкновения с полицией, постройка баррикад. С утра 23/II движение возобновилось, более грозное, чем накануне. В этот день Национальная гвардия, составленная из буржуазных и мелкобуржуазных слоев населения, и линейные войска соединились с восставшими. В ночь на 24/II, несмотря на то, что король уже дал отставку правительству Гизо, восстание разрастается, построено свыше 1.500 баррикад. К утру 24/II восставший народ с боем овладел почти всеми казармами и стратегическими пунктами внутри города, всеми заставами и складами оружия. Король’ отрекается от престола в пользу своего старшего внука графа Парижского и вместе с семьей спасается бегством из Парижа в тот момент, когда победоносное восстание угрожает Тюильрийскому дворцу. Баррикадные бойцы врываются в Палату депутатов и требуют объявления республики. Принимается постановление об организации временного правительства, которое утверждается и дополняется в здании Ратуши, этом традиционном центре всех парижских революций.
Председателем временного правительства был избран Дюпон де л’Эр, депутат, принадлежавший к партии «радикальной левой», участник первой революции, дряхлый старик. Действительным главой правительства стал либерал Ламартин, взявший себе портфель министра иностранных дел. Министр юстиции Кремье (см.) и министр общественных работ Мари (см.) были монархистами («династическая левая»). Республиканская мелкая буржуазия была представлена в правительстве ЛедрюРолленом (см.), получившим министерство внутренних дел, Флоконом (см.), редактором
