ФРАНЦИЯрешено начать энергичную осеннюю кампанию против Австрии, держа курс на присоединение левого берега Рейна. Теория «естественных границ» стала теперь официальной программой правительства. Но с подписанием договора о третьем разделе Польши (24/X 1795) международная ситуация снова изменилась в неблагоприятную для Франции сторону; теперь Австрия становилась менее уступчивой, так как могла бросить все свои силы на западный фронт; еще более усилившаяся Пруссия претендовала на роль арбитра между Ф. и коалицией.
На фронтах (рейнском и альпийском) французские армии терпели неудачи. 4 брюмера IV года (26/Х 1795) Конвент прекратил свою деятельность.
ДИРЕКТОРИЯ (27/X 1795—9/XI 1799).
Первая Директория. Первая Директория в
составе: Ларевельер-Лепо, Летурнер, Ревбель, Сийес и Баррас (27/X 1795—4./IX 1797) была избрана Законодательным корпусом (741 член: 506 б. членов Конвента — 379 переизбранных и 127 назначенных — и 235 новых депутатов), термидорианское большинство депутатов которого принадлежало к буржуазным республиканцам, стремившимся охранять установленный режим как от покушений со стороны роялистической реставрации, так и от возврата якобинской диктатуры. Правое меньшинство Законодательного корпуса состояло из тайных роялистов — умеренных конституционалистов и приверженцев Бурбонов. Республиканцы-демократы, левое крыло к-рых составляли сторонники Г. Бабефа (см.), представляли собой остатки разгромленных Якобинского и др. революционных клубов, имели в Советах только немногих эпигонов якобинизма и группировались в клубе Пантеон и политических кофейнях (Кретьен и др.). От правых противников они получили кличку «исключительных». И Совет старейшин (243, из них 164 бывших членов Конвента) и Совет пятисот (498, из них 342 бывших члена Конвента) первыми своими президентами избрали бывших жирондистов Ларевельер-Лепо и Дону, причем первый был избран также в Директорию. Добродетельный просвещенный буржуа, презиравший «ужасных санкюлотов» и безграмотную массу, он ведал в Директории преимущественно делами просвещения. Режим Директории лучше всего олицетворял Баррас (см.). «Герой» 9 термидора и 13 вандемьера, авантюрист в революции, стремившийся к власти ради денег, распутный и хищный, цинично торговавший своим влиянием, Баррас заведывал полицией. В •салоне Барраса появились представители старой знати, откупщики и самые красивые и изящные дамы Парижа, имевшие собственные салоны (Талльен, дочь испанского банкира Кабаррю; Богарне, вдова гильотинированного генерала, а потом жена Наполеона; Рекамье, жена лионского банкира; Гамлен, жена богатого поставщика и др.). Ревбель, скупивший немало национальных имуществ, заведывал финансами (при помощи министра Рамеля), иностранными делами (министр — Шарль Делакруа) и юстицией (министр — Мерлен де Дуе). Сийес, отказавшийся войти в Директорию, был заменен Карно, который попрежнему ведал военными делами. Его друг Летурнер заведывал как специалист флотом.
Война и блокада, потеря внешних рынков, отсутствие сырья, полное обесценение ассигна 558
ций и массовый ввоз контрабандным путем иностранных дешевых товаров привели к упадку отраслей промышленности, работавших не только на внешний рынок, но и на внутренний, и к значительной безработице. В декабре 1796 полиция насчитывала в Сент-Антуанском предместьи 40 тыс. безработных. Рабочие, потерявшие политические права и сурово караемые за устройство союзов и стачек, умирали с голода. В начале февраля 1796 в обращении было, по официальным признаниям, 38.849 млн. луидоров ассигнаций, т. е. в 6 с лишним раз больше, чем в конце якобинской диктатуры (6.308 млн.). Средний курс ассигнации, равнявшийся 9/IX 1795 0, 87 луидора (за 100), упал 1/1 1796 до 0, 54 луидора и 22/11 — до 0, 29 луидора.
4 — фунтовый хлеб, стоивший в Париже в начале революции 13—14 су, поднялся в цене весной 1796 до 40—60 фр. и доходил до 120 фр.; фунт мяса, стоивший 10 су, зимой 1796 продавался по 75, а весной — по 120 фр. Цена буассо картофеля с 56 фр. в октябре 1795 поднялась до 200—250 фр. и выше. 18/Ш 1796 ассигнации были аннулированы й заменены территориальными мандатами, которые в свою очередь быстро обесценивались и меньше чем через год (4/II 1797) были также аннулированье и заменены металлической монетой. Резкий контраст между ужасающей нуждой народной массы и кричащей роскошью нуворишей вызывал особую ненависть к последним. В таких условиях подготовлялся «заговор равных» Бабефа (см.).
Бабувисты весной 1796 сделали попытку революционного свержения режима Директории с целью установления полного равенства не только гражданско-политического, но и социально-экономического. По словам Энгельса, «заговор Бабефа сделал во имя равенства заключительные выводы из идей демократии 93 года, поскольку выводы эти возможны были тогда» (Маркс и Энгельс, Сочинения, т. V, стр. 28). От эгалитаризма «бешеных» бабувисты перешли к уравнительному коммунизму, осуществляемому при помощи диктатуры трудящихся. «Равные» пытались организовать широкое народное движение против Директории, вовлекая в него прежде всего рабочих, мелкую буржуазию и армию и заключив блок с левыми якобинцами. Но тайная директория (Бабёф, Дарте, Сильвен Марешаль, Антонель, Ф. Лепеллетье, Буонаротти и Дебон) была предана ее военным агентом Гризелем, оказавшимся провокатором, и арестована (10/V). Арест «равных» вызвал брожение в Париже и нек-рые отклики в провинции. Уцелевшие участники заговора сделали неудачную попытку поднять восстание солдат Гренельского лагеря (9/IX) и поплатились за это 32 расстрелами. Из 65 преданных суду по обвинению в «заговоре равных» двое — Бабёф и Дарте — были приговорены: к смертной казни (27/V 1797), 7 — к ссылке, остальные оправданы.
Весной 1796 генерал Гош подавил вандейское восстание, причем захваченные предводители вандейцев — Стоффле и Шаретт — -были казнены. Чтобы подорвать роялистскую пропаганду возвратившихся эмигрантов и священников-папистов, Директория проводила антиклерикальную политику, Запрещала звон колоколов и покровительствовала культу тиеофилантропии (см.), популярному . среди образованной буржуазии. Для свержения Директории роялисты рассчитывали поднять также и армию, используя для успеха своей агитации
