1321), а потом и его сына, Карла Калабрийского (1326—28). Гораздо более действительной оказалась третья по счету синьория Готье де Бриенна, «герцога Афинского» (1342—43), к-рый не только присвоил себе всю полноту власти с двухгодичным доходом коммуны в придачу, но и начал кроме того чрезвычайно опасную для буржуазии демагогическую игру с цеховыми рабочими. Непосредственно вслед за изгнанием герцога во Ф. вспыхнуло восстание вновь поднявших голову грандов, давшее толчок к движению «тощего народа» (1343).
Его подавление потребовало помощи всех цехов, к-рую буржуазия приобрела ценой некоторых уступок средним и младшим цехам: состав синьории увеличивался до 8 чел., не считая гонфалоньера правосудия, а представительство распределялось между старшими, средними и младшими цехами в пропорции 2:3:3.
Банкротство двух крупнейших флорентийских фирм Перуцци и Барди (1345), разорившее многочисленных вкладчиков, одновременно разразившаяся забастовка шерсточесов, голод 1346—47 и наконец чума 1348, истребившая бблыпую половину населения города, — все это надолго нарушило нормальное течение хозяйственной жизни и вызвало затяжной социально-экономический кризис, усугубленный к тому же рядом обременительных войн (с Миланом, Пизой и Римом). Нехватка рабочих рук (последствие чумы), временно облегчившая положение рабочих, привела к новому нажиму предпринимателей, выразившемуся в попытках прикрепления рабочих к мастерским, завозе иноземной рабочей силы, таксации заработной платы и повторных запретах ассоциаций. На демонстрации и стачки (1368, 1370—71) рабочих и беднейших кустарей окрепшая партия гвельфов ответила новыми репрессиями. Последняя, завершив свое превращение в орган буржуазной олигархии, совершенно заслоняет собой коммуну и с помощью так называемых аммониций (ammonizioni, практиковавшиеся с 1358 политические отводы с «предостережением») добивается фактической, а с 1372 и легализованной диктатуры.
Длительный конфликт с курией (1375—78), завершившийся позорной капитуляцией «жирного народа», взбудоражил массу и превратил руководившую войной коллегию восьми, т. н.
«восьмерку святых» (otto santi), в штаб подготовлявшегося восстания. Зачинщиками восстания, вспыхнувшего в июне 1378 и сразу охватившего массу ремесленников и рабочих — чомпи (см.) (ciompi — босяки), были младшие цехи во главе с Медичи и Альберти, вытесненные отовсюду (даже из приората, где сидели 6 popolani grassi) и крайне раздраженные гвельфским засилием. Но уже в июле революционная инициатива перехватывается чомпи, к-рые провозглашают гонфалоньером правосудия шерсточеса Микеле ди Ландо, изгоняют под его руководством приоров и выбирают новую синьорию в составе 3 чомпи и 3 представителей младших цехов при 2 popolani grassi.
В поданных накануне петициях рабочие требовали организации нового цеха (в действительности их было создано три: 22-й, 23-й и 24-й), четвертой части коммунальных должностей, увеличения зарплаты на 50%, отмены телесных наказаний, отсрочки долгов, не превышающих 50 флоринов, стабилизации раз 28
менного серебра, упразднения ряда ненавистных магистратур и реформы налогового обложения. Политически разгромленная буржуазия наглухо заперла свои мастерские и так. обр. поставила восставших перед угрозой голодной смерти. Бессилие представителей чомпи в правительстве, где они располагали большинством лишь в союзе с младшими цехами, подкуп Микеле ди Ландо, интриги Альберти и Медичи только ускорили развязку.
Несколько тысяч «непримиримых» из цеха чомпи (intransigenti), попытавшихся разорвать коалицию с младшими цехами, были раздавлены сомкнувшимся строем всех остальных корпораций, выступивших под командой предателя Микеле ди Ландо (31 августа 1378).
4 года спустя после ликвидации восстания пришел конец и кратковременному господству младших цехов, уступивших место безудержной буржуазной реакции (1382). Уцелевшие после разгрома чомпи рабочие корпорации (22-й и 23-й цехи) были разогнаны, младшие цехи деморализованы путем внедрения в их среду правительственной агентуры, а большинство мест (две трети в 1384, три четверти в 1387) в синьории и советах закреплено за «жирным народом». Но и в пределах господствующего меньшинства правящий круг все более и более суживался, постепенно вырождаясь в замкнутую олигархию немногих домов. Под эгидой Альбицци (1387—1434), владельцев одного из крупнейших суконных предприятий, Ф. достигает зенита своего экономического могущества. Под охраной запретительных пошлин разрастается производство Ланы, далеко обгоняя Калималу (одна Венеция пропускала ежегодно до 16 тыс. шт. флорентийского сукна) и ведя за собой успешно развивающуюся шелковую пром-сть. Появление грозных конкурентов в Европе (Англия) заставляет Ф. с особой энергией бороться за расширение рынка и приобретение независимого положения на море. Войны с Миланом (1388—1402, 1422—28), Неаполем (1409—14), Луккой (1429—33), захват Пизы (1402—06), покупка у Генуи порта Ливорно (1421), торговый договор с Тунисом — были главными этапами внешней политики Альбицци. Колоссальное бремя расходов на непрерывные войны и пышное строительство (купол Брунеллески, портал Гиберти и др., см. Возрождение) всей тяжестью ложилось на плечи народной массы, ненавистью которой к олигархам воспользовались популярные Медичи, еще в 1427 вырвавшие закон о пропорционально преимущественном налоге (il catasto). Попытка Альбицци парализовать оппозицию путем сокращения вдвое числа младших цехов, а также неудачная война с Луккой окончательно расчистили их соперникам путь к власти.
Сложившаяся в обстановке непримиримых классовых противоречий диктатура Медичи (см.) (Козимо, 1434—64; Пьеро, 1464—69; Лоренцо, 1469—92) перерастала в типичную тиранию, лишь снаружи декорированную республиканскими учреждениями. Пропуская весь состав синьории и советов сквозь особый политический фильтр (Коллегия аккопиаторов), создавая себе опору в новых учреждениях (Совет ста, Consiglio maggiore, Совет 70 — тщ Коллегия 17 — ти), умерщвляя всякую политическую активность с помощью налоговой и полицейской дубинки, прибегая то к беззастенчивой демагогии («народолюбие» Козимо) то
