Несколько иной характер имеет утопия итальянского монаха-философа Томазо Кампанеллы (см.) «Город солнца», к-рая носит на себе явные следы влияния Платона. Кампанелла устанавливает в своем идеальном городе господство духовной аристократии, священников: экономическое и политическое равенство граждан сочетается с теократическим строем. В «Городе солнца» отсутствует частная собственность, имеется общественная организация производства и распределения, устанавливается государственное регулирование брачных отношений с целью обеспечить лучшее потомство, введена система трудового воспитания детей.
В этой утопии отразились хозяйственный упадок Италии в конце 16 и начале 17 вв., бывшей ранее передовой страной нарождавшегося капитализма, угнетение и протест значительных масс итальянского пролетариата и полупролетариата, поиски выхода в реформировании церкви, этой наиболее мощной экономической и политической организации в течение всего предшествующего периода.
Во время английской революции 17 в. от левобуржуазного течения левеллеров отделяется более радикальное по своим социальным взглядам направление «истинных левеллеров» («диггеры» — копатели), которое отражало интересы и настроения наиболее обездоленных процессом «огораживания» земли слоев, уже испытывавших разочарование от прихода к власти английской буржуазии. Из социальных памфлетов этой эпохи особенно выделяется утопическое произведение Уинстенли (см.) «Новый закон свободы», 1652. Уинстенли приходит от религиозного мистицизма к крайнему рационализму и к критике официального богословия.
Интерес представляют материалистические идеи Уинстенли. Он считает, что идеология людей определяется общественными условиями, что причиной «внутреннего рабства» людей, т. е. их жадности, лицемерия, гордости и других пороков, являются «внешнее рабство» и насилие. Нужно уничтожить современные внешние условия и изменить сознание людей. В идеальном строе Уинстенли сохраняются армия, полиция и суд; все обязаны работать, нет частной собственности, земля является общественной, земледелие имеет важнейшее значение в хозяйстве. Производство и потребление построены на семейных началах. Против преступников и уклоняющихся от труда применяются суровыЛзаконы. Уинстенли верит также в расцвет науки и техники при коммунизме. Однако надежды на осуществление идеального строя он возлагает на вождя английской буржуазии Кромвеля! Для Франции кануна буржуазной революции характерны, кроме социальных романов (напр. «История северамбов» Вераса Д’Алле, конца 17 в.) и различного рода уравнительных теорий, близких к взглядам Руссо, также и коммунистические утопии Морелли, Мабли и др. В противоположность Руссо, который считал, что общество существует на основе «договора», заключенного между гражданами в интересах обеспечения собственности, Морелли (см.) в своем «Кодексе природы» (1755) исходит из убеждения, что коммунизм свойственен самой природе человека. Первоначальную ступень истории развития общества, согласно Морелли, представляли общественная собственность на землю и коммунистическое потреблен ние. Но в дальнейшем, вследствие невежествазаконодателей, общественное имущество было разделено и возникла частная собственность, причина всех зол и пороков. Развитие просвещения должно снова привести людей к коммунистическому строю. В своем рациональном изображении совершенного общественного строя Морелли сохраняет частную собственность на второстепенные орудия производства и на предметы потребления, а также отдельные черты ремесленного строя. Но Морелли делает уже шаг вперед, выдвигая вместо организации производства на базе семьи новую организацию, основой которой являются большие мастерские и профессиональные объединения работников.
Аббат Мабли (см.) преследует в своих произведениях («Сомнения по поводу естественного и основного порядка обществ» и «О законодательстве или принципах законов») моральные задачи: вопреки физиократам и Руссо, он защищает тезис, что естественным началом человеческого общества могут быть лишь равенство и общественная собственность на землю — коммунизм, как строй, наиболее соответствующий человеческой природе и задачам развития общественных свойств человека. Знаменательно (и это необходимо отметить), что Мабли очевидно под влиянием' событий, предвещающих французскую революцию 18 в., проводит глубокую мысль, что естественный порядок не может быть установлен путем одной лишь пропаганды, так как в основе современного общества лежат различные классовые интересы и стало быть и различные взгляды их на мораль и политику. Практически Мабли предлагает остаться при строе частной собственности, внеся в него лишь некоторые «реформы» в пользу бедняков.
Из других теоретических работ во Франции 18 в. следует указать, кроме реакционной, но острой критики буржуазных отношений в работах Ленге, отмечаемых Марксом («Теории прибавочной стоимости»), гораздо более революционное по своим устремлениям «Завещание» сельского священника Ж. Мелье (начала 18 века). Мелье дает в своем «Завещании» не только резкую критику современного ему экономического порядка, основанного на имущественном неравенстве и эксплоатации народных масс, — но и выдвигает идеал общественной собственности и, не возлагая надежд на мирную пропаганду и отчетливо видя движущие мотивы общества в классовых интересах, призывает трудящихся к революции, к сопротивлению богатым в целях установления совершенногостроя. Отражая стремления сельского пролетариата Франции 18 века, коммунизм Мелье представляет собой прямой шаг к позднейшему, более последовательному революционному коммунизму Вабефа (см.)* получившему развитие уже в эпоху французской революции 18 века.
Иной характер получают социалистические утопии после того, как промышленная революция конца 18 в. заложила основы крупного машинного производства, привела к концентрации средств производства и рабочей силы, выявила основные противоречия капиталистического способа производства. Французская революция, приведшая к власти буржуазию, показала вместе с тем всю иллюзорность апелляции к «человеку», к «человеческой природе», выявила наличие антагонизма между буржуазией и пролетариатом. Однако движение рабо-
