С. считает наименее производительной отраслью хозяйства торговлю и резко выступает против меркантилизма. Весь его труд «Исследование о природе и причинах богатства народов» проникнут антимеркантилистическим духом. Он всячески высмеивает меркантилизм, не видя в нём ничего положительного. Историч. чутьё здесь покидает С., он не понимает, что меркантилизм «выбалтывает в грубонаивной форме тайну буржуазного производства, его полное подчинение меновой стоимости» (М арке, К критике политической экономии, в кн.: М арке и Энгельс, Соч., т. XII, ч. 1, стр. 142). Не поняв меркантильной системы, С. её не преодолел; выставив лишь на показ её грубовато-наивную форму, С. дискредитировал её. Меркантилисты отождествляли деньги с богатством, что, конечно, не верно. Но за этой меркантилистической иллюзией скрывается зерно истины: буржуазное богатство, представляющееся «скоплением товаров», неизбежно принимает форму денежного богатства. С. правильно разоблачает иллюзию меркантилистов, но сам попадает в противоположную иллюзию, — будто буржуазное богатство представляет лишь совокупность потребительных стоимостей, для к-рой денежная форма не существенна. ♦ С. прав, сводя деньги к товару, но он не понимает, что деньги — особый, специфический товар, противостоящий всем товарам как всеобщее выражение стоимости, как «бытие стоимости».
Односторонность С., обусловленная его классовой позицией, позицией идеолога промышленной буржуазии, и так ярко выраженная в его полемике против меркантилистов, сказывается и в одностороннем понимании им кругооборота капитала и денег. Кругооборот капитала им представлен как кругооборот производительного капитала П... П, в к-ром деньги выступают лишь как нечто промежуточное, как орудие обращения. Кругооборот денежного капитала Д... Д, на к-ром фиксируют внимание меркантилисты и в к-ром деньги выступают как альфа и омега всего процесса, как «самовозрастающая» стоимость в денежной форме, — эта форма кругооборота капитала осталась для С., как, впрочем, и для всей классической политич. экономии, незамеченной. Однако не следует умалять заслугу автора «Исследования...» и в разработке теории денег.
Хотя С. не вскрыты специфика и сущность денег, но им доказана неизбежность их для товарного производства, чего не понимали такие мелкобурж. экономисты, как Прудон и др., желавшие сохранить товарное производство без денег, видевшие в последних источник всех зол буржуазного общества. К тому же С. показал, что деньги возникли стихийно, спонтанейно. Этим он отверг вульгарные представления, будто деньги есть результат не то «общественного договора», не то «творчества» государства. Но С. сделал лишь первый подступ к правильной теории денег; последняя создана исключительно Марксом, вскрывшим диалектич. процесс раздвоения товарного мира на товар и деньги. Заслуживает внимания и смитовская теория воспроизводства и накопления капитала. Автор «Исследования...» жил в ту эпоху, когда капитализм ещё не знал периодич. кризисов перепроизводства и проблема реализации рынков ещё не встала с той остротой, с к-рой она выступила позже. С. полагал, что производство богатства не имеетникаких границ, — нужна лишь экономии, свобода, т. е. свобода конкуренции, к-рая естественно заставит капиталистов быть бережливыми и непрерывно накоплять. С. правильно понимал, что для капиталистич. способа производства не только характерным, но и необходимым является расширенное воспроизводство и накопление. Он также был прав, полагая, что капиталистич. производство само создаёт свой рынок. В этом отношении автор «Богатства народов» стоит, как учит Ленин, на более правильной позиции, нежели Сисмонди и русские народники, твердившие, что капитализм без внешних рынков развиваться не может (см. Ленин, К характеристике экономического романтизма, Сбч., т. II). Но С. проглядел, 1) что как капиталистич. производство, так и капиталистич. реализация происходит в противоречивых формах, 2) что границы производства и реализации не совпадают. Границей производства является сам капитал, и, следовательно, чем. больше и быстрее накопляется капитал, тем больше и скорее расширяется граница производства. Но граница реализации упирается в конечном счёте в пролетарское состояние масс, к-рое с развитием капитализма ухудшается абсолютно и относительно.
С. совершает и ошибку фактического порядка, утверждая, что вновь накопленный капитал используется на заработную плату. А между тем добавочный капитал как первоначально авансированный капитал делится на постоянную часть и переменную — на c-f-v. Эта фактич. ошибка лежит в основе неправильного утверждения С., что в богатеющих странах, т. е. там, где капитал накопляется, заработная плата растёт. С. не даёт теоретич. анализа воспроизводства общественного капитала в капиталистич. обществе. Деля всю стоимость годовой продукции на доходы v+m и игнорируя такую важную составную часть этой стоимости, как постоянный капитал — с (к этому и сводится «догма» С.), он лишает себя всякой возможности теоретически представить не только расширенное воспроизводство, но и простое. Следовательно, правильно поняв, что капитализму присуще расширенное воспроизводство и что рост производства вызывает расширение рынка, С. своей «догмой» делал невозможным правильный анализ воспроизводства и' обращения всего общественного капитала.
Характеризуя систему С. в целом, Маркс указывает, что в ней, наряду с научным элементом, имеется и вульгарный элемент, выделившийся после смерти С. в «особый вид экономии», т. е. в вульгарную экономию. Конечно, место С. в истории политич. экономии определяется не этим. Оно определяется тем, что научной стороной своей системы С. содействовал вскрытию физиологии бурж. общества, что составляет его величайшую заслугу.
С. имел последователей в различных странах. Весьма значительным было его влияние в России начала 19 в. Горячим поборником идей С. был декабрист Николай Тургенев (см.).
Тургенев увидел в С. борца за новый общественный строй. Он блестяще развивал учение С. применительно к русской действительности того времени и использовал в борьбе против — крепостничества в России. Влияние С. проникло также в широкие слои образованного общества России того времени.
G. усиленно читали: это даже стало модой. В
