Страница:БСЭ-1 Том 47. Признаки делимости - Равенстон (1940).pdf/390

Эта страница не была вычитана

Лит.: Критические работы: Gebhart Е., Rabelais, la Renaissance et la гёГогте, P., 1877; St apt erP., Rabelais, sa personne, son g6nie, son oeuvre, P., 1889; L e franc A. J., Les navigations de Pantagruel, P., 1905; Веселовский A. H., Раблэ и его роман, Собр. соч., *Г. ГУ, вып. 1, СПБ, 1909; ФохтЮ. А., Франсуа Раблэ, его жизнь и творчество, М., 1914.

РАБЛЬ (Rabi), Карл (1853—1917), цитолог, эмбриолог и анатом; с 1886  — профессор в Праге.

Р. известен работами по эмбриологии моллюсков, позвоночных (в частности по метамерии головы), по цитологии кариокинеза, по развитию хрусталика глаза, развитию лица, конечностей, периферии. нервной системы, выделительных органов. В цитологии оставил крупный след, являясь вместе с Бовери (см.) соавтором теории индивидуальности хромозом (см.).

В своей теории мезодермы отстаивал гомологию среднего листка всех многоклеточных (за исключением губок и кишечнополостных).

РАБОВЛАДЕЛЬЧЕСКОЕ ОБЩЕСТВО, первое классовое общество, возникшее на основе собственности рабовладельца «на средства производства, а также на работника производства  — раба» (Сталин, Вопросы ленинизма, 11 изд., стр. 555). Оно явилось на смену первобытнообщинному строю в результате развития производительных сил и прошло ряд ступеней развития. В своей патриархальной форме рабство возникло еще в эпоху родового строя. Однако, на ступени родовых отношений не было еще основной предпосылки для развития рабовладения  — широкого общественного разделения труда и его спутников — обмена, накопления богатств в руках немногих и частной собственности. Положение рабов мало чем отличалось от положения младших членов патриархальной семьи. Раб не отделен от средств производства, но здесь уже имеется первая форма эксплоатации силой внеэкономического принуждения.

Основной предпосылкой для развития рабовладения является общественное разделение труда между скотоводством, земледелием и ремеслом, ибо оно создавало возможность производства разнообразных продуктов (шкур, пряжи, тканей, молочных изделий, зерна, орудий) в большем количестве, чем это было нужно для нужд непосредственных производителей. Это вызывало к жизни необходимость обмена избыточными продуктами и побуждало увеличивать их производство. Привлечение к производству новой рабочей силы в виде рабов становилось необходимым и выгодным. Шире развивается рабство в классовых обществах древнего Востока. На протяжении тысячелетий в разных странах древнего Востока рабство носило различный характер. Самые древние упоминания о нем находим мы в сумерийских памятниках. Кодекс Хаммураби (около 20 в. до хр. э.) говорит о развитом рабовладении в Вавилоне, бывшем в то время административным и развитым торговым центром. О развитии рабовладения в странах древнего Востока свидетельствуют и другие юридические памятники (ассирийские законы, хеттские законы и др.). Широкое развитие рабовладения встречаем мы в Египте, особенно в эпоху нового царства, когда фараоны XVIII династии вступают на путь завоеваний. Завоевательные экспедиции ассирийских царей эпохи новоассирийского царства завершались иногда тем, что значительная часть населения покоренных земель уводилась в плен и превращалась в рабов. Юридические памятники дают нам представление о том, что рабы занимали низшуюступень социальной иерархии. Характерной чертой рабства многих стран древнего Востока является то, что отношения рабов к другим элементам общества и к государству в той или иной степени регулируются законом. Законодательные памятники предусматривают возможность браков между рабами и свободными, в Ассирии рабы могут выступать в качестве арендаторов. Кодекс Хаммураби за ослушание налагает на раба определённое наказание (ему отсекают ухо), не признавая таким образом, подобно римскому праву, свободу господина распоряжаться жизнью и смертью своего раба. В странах древнего Востока имели еще место моменты, существенно ограничивавшие рабство и мешавшие ему принять более законченный вид (исключение составляют лишь развитые торговые центры, например, финикийские города, а особенно Карфаген, где рабовладение приобрело такие же в основном формы, как и в античных странах). Главнейшим из этих моментов было сохранение на протяжении всей истории древних восточных государств общинных порядков. По Марксу и Энгельсу, имевшим в виду Индию, но распространявшим свою характеристику на вост, государства вообще, население последних, «рассеянное по всей поверхности страны», с одной стороны, предоставляет «центральному правительству заботу о крупных общественных сооружениях, являющихся основными условиями их земледелия и торговли», а с другой, само «образует маленькие центры, существующие на основе домашней связи между земледельческим и промышленным трудом». Это вызывает к жизни «так называемую общинную систему (Village system), сообщавшую каждому из этих маленьких союзов независимую организацию и отдельную своеобразную жизнь» (см. Маркс и Энгельс, Соч., т. IX, стр. 349). Эта система тормазила на Востоке рост торговли, накопления, самой частной собственности в тех размерах, какие необходимы были для полного развития рабовладения. Таким образом на древнем Востоке недоставало условий, на почве к-рых могло бы широко развиться рабовладельческое хозяйство. Значительная часть рабов принадлежала государству. В широких размерах применялся труд рабов при грандиозных сооружениях, характерных для многих древневосточных стран эпохи их расцвета.

Труд рабов находил применение в сфере обслуживания домашних нужд тогдашних богачей  — крупных землевладельцев, купцов, сановников двора и самого царя. Рабы использовались и в сельском хозяйстве, но здесь труд их не играл еще решающей роли, поскольку сохранялось крестьянство. Таким образом при широком распространении рабства на Востоке оно продолжало оставаться «домашним рабством», как определяет его Энгельс (см. Маркс иЭнгельс, Соч., т. XIV, стр. 451).

На почве общинных порядков вырастала и типичная для Востока форма государственной власти в виде деспотии. «Мы... не должны забывать, что эти идиллические сельские общины, сколь безобидными они бы ни казались, всегда были прочной основой восточного деспотизма, что они ограничивали человеческий разум самыми узкими пределами, делая из него покорное орудие суеверия, подчиняя его традиционным правилам, лишая его всякого величия, всякой энергии к историческому действию» (Маркс и Энгельс, Соч.,