ником волюнтаристической психологии Вундтом; последний, в свою очередь, выдвигает психологии, определение П. как «выраженного в словах намеренного разложения сложного целого представления на единичные представления в их соотношениях». Представители т. н. формальной грамматики начала 20 в., в свою очередь, не без основания отмечают игнорирование собственно грамматического момента в определениях П. как логического, так и психологии, направления; однако выдвигавшееся ими определение предложения как известной «формы словосочетания» игнорирует специфическую семантику П. и в сущности уничтожает самое понятие П., рассматривая его в качестве одного из возможных сочетаний слов в одном ряду с сочетаниями слов, не образующими предложения.
Наконец, у многих языковедов мы находим соединение различных принципов в определении предложения.
В истории русской грамматики логическое направление отразилось на определении П. у Буслаева: «Предложение есть суждение, выраженное словами». Следует отметить, что очень близкое к этому определение П. мы находим и у Фортунатова, в других отношениях положившего начало формальной грамматике: «Предложение есть суждение в речи». Для психологического направления типично, напр., определение П. у Овсянико-Куликовского: «Предложение есть такое слово или такое упорядочение слов, которое сопряжено с особым движением мысли, известным под именем предицирования». Стремление дать более широкое определение П., объединяющее смысловые («психологические») и структурные признаки, характеризует определение П. у Шахматова: «Предложение — это словесное, облеченное в грамматическое целое (посредством согласования составных его частей или соответствующей интонации) выражение психологической коммуникации» и далее: «Предложению можно дать и такое определение: это — простейшая единица человеческой речи, которая в отношении формы является одним грамматическим целым, а в отношении значения соответствует двум вошедшим в нарочитое сочетание представлениям, простым или сложным». Наконец, формальное направление в русской грамматике подчеркивает только структурные (в частности интонационные) признаки П. как синтаксич. единицы; так, Пешковский (в своих ранних работах, не подвергавшихся еще влиянию «Синтаксиса» Шахматова) определяет П. как «частичную фразу», причем под фразой понимается «синтагма, характеризующаяся одним из трех ритмо-мелодических строев: законченно-повествовательным, вопросительным или восклицательным» .
Охарактеризованные разногласия в определении П. свидетельствуют как о трудности и сложности самого вопроса, так и о необходимости найти четкую методологическую основу для его решения.
Определение П. Проблема П., очевидно, может быть разрешена лишь на основе диалектико — материалистического понимания языка как «практического... действительного сознания» (Маркс и Энгельс), как «важнейшего средства человеческого общения» (Ленин). Примат семантики во всех языковых явлениях, вытекающий из понимания языка как «непосредственной действительности мысли» (Маркс и Энгельс), требует рассмотрения П. в его связи с развитием мышления; социально-языковая сущность П. как единицы общения влечет за собой наличие специфических грамматич. признаков на каждой стадии его развития. — Три момента в семантике П. заслуживают особого внимания. Прежде всего, в П. всегда наличествует известная законченность речевой коммуникации, достигающая той основной цели организации и координации человеческих действий, к-рой и служит язык как средство общения. Эта завершенность коммуникации препятствует непосредственному продолжению той же единицысообщения. Пауль не без основания называет П. «закрытой конструкцией» и дает ей известную самостоятельность в ряду подобных же единиц; Мейе справедливо указывает, что П.
«довлеет само себе, не завися грамматически» ни от какого другого П. или его части. Наряду с завершенностью, для П. характерна его соотносительность суждению, та связь его главных членов, к-рую нек-рые языковеды называют предикативностью или сказуемостью П. На это свойство П. указывает Ленин: «В любом предложении можно (и должно), как в „ячейке* („клеточке*), вскрыть зачатки всех элементов диалектики» (Ленин, Философские тетради, 1938, стр. 327). Наконец, обязательная для П. предикативность необходимо включает известную модальность П., т. е. выраженное в нем отношение к действительности сообщаемого. Все три семантических признака П. получают в каждом языке свойственное ему грамматич. выражение.
Таким образом, П. определяется как грамматически оформленная единица сообщения (коммуникации), выражающая свое содержание (предикативную связь своих членов) в аспекте его отношения к действительности.
Грамматическое оформление П. чрезвычайно многообразно, что приводило нек-рых языковедов (как, напр., Потебню) к отказу от общего определения П. Однако как ни многообразно это оформление, оно включает один или несколько из следующих моментов: 1) наличие интонации, характеризующей как модальность П. в целом, так и связь между отдельными его членами; 2) наличие различных типов морфологических изменений слов для выражения связей между членами П.; 3) последовательность членов П.
В языках аналитического строя цторой момент отсутствует, третий же приобретает собственно грамматическое значение.
Основные моменты развития грамматических форм П. Хотя обычно простое предложение выступает как состоящее из группы подлежащего (субъекта) и группы сказуемого (предиката), т. е. как П. двучленное, двусоставное, во всех почти языках существует и одночленное глагольное, т. н. безличное П. (ср. греч. hyei, лат. pluit, рус. «светает» и т. п.). В развитии синтаксиса явление безличных П. получало множество истолкований, начиная от теории эллипсиса или подразумевания недостающего члена П. (античные грамматики) и кончая учением об отсутствии связи между членением П. и членением мысли (Марти); ср. обзор этих истолкований в работах: ВесkЕ., Die Impersonalien in sprachpsychologi scher, logischer und linguistischer Hinsicht, Lpz., 1922; К ацн e льс о н С., К генезису номинативного предложения, М. — Л., 1936.
Однако предложенные в сравнительно-историческом языковедении объяснения не являются удовлетворительными: явление безличного П. может быть разъяснено лишь путем сопоставления его с однородными явлениями как в языках поздней стадии (односоставные именные, т. н. назывные П.), так и особенно в языках архаических (одночленные словапредложения в полисинтетических языках).
При таком подходе безличное П. разъясняется как один из пережитков очень древней эпохи развития языка и мышления, как отложение
