Страница:БСЭ-1 Том 45. Перемышль - Пол (1940)-1.pdf/69

Эта страница не была вычитана


ПЕРСИ (Percy), Джон (1817—99), профессор металлургии горной школы в Лондоне (с 1857 по 1879), получивший известность изданием капитального труда «Металлургия или искусство извлекать металлы из их руд», выходившего в свете 1861 по 1870. Большая часть этого труда была переведена на русский, немецкий и франц. языки. На русском яз. были изданы: т. II в 1869 и т. III (металлургия чугуна) в переработке Веддинга в 1878.

ПЕРСИДСКАЯ ЛИТЕРАТУРА. Литература древ^ него Ирана. Из древнейших письменных па мятников Ирана известны: клинописные надписи и священная книга зороастрийцев- — Авеста. Из указаний классических авторов (Геродот, Ктесий, Элиан, Харес Митиленский) можно заключить, что с древнейших времен в Иране успел выработаться богатый круг устных сказаний, содержавший как космические мифы, так и предания о древних витязях. Отголоски этой эпической традиции слышны и в Авесте (см.) и в знаменитой поэме Фирдоуси. Что касается Авесты, то она, как и Библия, первоначально не представляла собой «священной» книги, а заключала в себе, помимо чисто богослужебных частей, также и работы по философии, космографии, зоологии и др. известным в то время наукам. Есть основания думать, что Авеста сложилась в сев. — вост. Иране, но т. к. точно установить этого нельзя, то язык ее условно называют «языком Авесты».

Средне-персидская письменность. Начиная от Аршакидов (250 до хр. э. — 224 хр. э.) и в течение всего Сассанидского периода (224—651) в Иране складывалась т. н. средне-персидская литература, пользовавшаяся языком пехлеви или средне-персидским (см. Персидский язык).

Как и письменность древнего Ирана, эта литература обслуживала почти исключительно небольшую кучку правящих классов, создавалась и распространялась, гл. обр., зороастрийским духовенством. Дошло до нас от этой литературы сравнительно весьма небольшое число памятников. Они складываются из переводов Авесты на средне-персидский язык (27 текстов, ок. 141 тыс. слов), текстов религиозного содержания (55 текстов, ок. 446 тыс. слов) и литературы светской (11 текстов, ок. 41 тыс. слов). Из светской литературы большую ценность представляет собой «Книга дел Ардешира из рода Папака», излагающая историю возвышения первого Сассанида Ардешира (226—241). Интересна легенда о появлении шахматной игры в Иране (в русском переводе Орбели И. А. и Тревер К. В., Шатранг, Книга о шахматах, Л., 1936), а также «книги назиданий» (Панд-намаг) — собрания изречений и правил поведения.

Около 9—10 вв. средне-персидская литература оказала значительное влияние на литературу завоевателей Ирана — арабон. Антиарабское движение среди иранской аристократии, т. н. шуубийя, повлекло за собой оживление интереса к домусульманской старине, в результате чего ряд средне-персидских произведений был переведен на арабский язык.

Так, знаменитая «Калила и Димна», своеобразный животный эпос, занесенный в Иран из Индии, хотя и не сохранился на средне-персидском языке, но дошел в арабском переводе.

Существовал также арабский перевод, к сожалению, не сохранившийся, официальной хроники Сассанидов «Худай-намаг», послужившей в дальнейшем материалом для «Шах  — 134

намэ» Фирдоуси. — Что касается средне-персидской поэзии, то ее образцы до нас совершенно не дошли. После завоевания Ирана арабами средне-персидская литература гибнет не сразу.

Новая персидская литература. Проследить точно, как возникала П. л., невозможно. Первые столетия после арабского завоевания принесли с собой постепенное отмирание среднеперсидской литературы. Уже в 9 в. арабский язык стал литературным языком правящих классов Хорасана и Средней Азии. Внешне иранская феодальная аристократия как бы слилась с арабами. В то же время стремление сбросить иго завоевателей нашло выражение й в противопоставлении арабской литературе своей собственной национальной литературы.

Но полуторавековое арабское владычество не могло пройти для Ирана бесследно. Среднеперсидский язык за это время успел стать язычком мертвым, и, следовательно, арабскому языку мог быть противопоставлен только один из ново-персидских, диалектов, который и лег в основание ново-персидского литературного языка. С другой стороны, привычка писать по-арабски повлекла за собой, особенно в поэзии, стремление сохранить и в П. л. ряд характерных для арабской литературы черт. Так, были восприняты нек-рые характерные формы арабской придворной поэзии (касыда, газель), квантитативная арабская метрика (т. н. аруз), . правда, с некоторым приспособлением к системе силлабической, а также и характерное для арабской поэзии монорифмическое расположение рифмы (схематическое расположение рифмЫ по полустишиям: аа, ба, ва, га и т. д.).

По утверждению персидских историков, древнейшим произведением, написанным на ново-персидском языке, была касыда Абу-л-Аббаса Мервского, поднесенная им в 809 наследнику халифата Мамуну по случаю его приезда в Мерв. Небольшой отрывок ее сохранился, но доказать его подлинность трудно.

Старые антологии и словари сохранили еще отдельные строки целого ряда поэтов, как АбуХафс Согди, Ханзала Бадгиси, Фируз Машрики, Ибн-Васиф и др.; некоторые из них, возможно, относятся еще к концу 8 в. Все же этих фрагментов так мало, что составить себе по ним ясное представление об этом периоде нельзя.

В 10 в. П. л. достигает высокого художественного совершенства. Литературными центрами становятся дворы различных правителей, вокруг к-рых собираются наиболее выдающиеся поэты и ученые. Полного расцвета персидская придворная лирика достигает уже при Саманидах (875—999), создавших большое государство С центром в Бухаре. Хотя и от этой поэзии до нас дошло довольно мало, но все же можно установить, что вокруг саманидского двора группировалось значительное число выдающихся поэтов, восхвалявших в пышных касыдах (одах) своих повелителей и боровшихся между собой за первенство в едких и подчас циничных сатирах. Наиболее известным поэтом был великий Рудаки (ум. 941 или 942).

Одна из его дошедших до нас касыд — образец Пышности и жизнерадостности. Рудаки создал своеобразный образ персидского поэта, к-рому пытались подражать его преемники: поэт  — гордый, тщеславный, щедрый, легкомысленный, влюбленный, знаток и ценитель вина, видящий только светлые стороны жизни и за5*