ПЕРВАЯ МИРОВАЯ ИМПЕРИАЛИСТИЧЕСКАЯ ВОЙНА (1914—18)
чал ось в том, что англ. капиталы стали приливать в Россию, а на политической почве стало возможным англо-русское сотрудничество против германской опасности. Правда, соглашение 1907 все же не могло окончательно устранить англо-русского соперничества. В особенности в Иране, невзирая на размежевание сфер влияния, англо-русская борьба нередко так обострялась, что грозила даже поставить под вопрос единство фронта против Германии. Однако в общем и целом соглашение сохранило свою силу и обусловило совместное вступление обеих держав в войну 1914—18. Таким образом, на одном участке империалистич. фронта почти за десятилетие до мировой войны уже ясно вырисовывалась будущая коалиция, подготовка сил и создание группировок «великих держав». С заключением англо-русского соглашения к англо-французской Антанте присоединилась Россия, и возникло «тройственное согласие», но Россия занимала в нем зависимое положение. «Прямым последствием хозяйственной и политической отсталости России являлась зависимость как русского капитализма, так и самого царизма от западно-европейского капитализма» [История ВКП(б). Под ред. Комиссии ЦК ВКП(б), 1938, стр. 95].
Боснийский кризис 1908—09. После поражения на Дальнем Востоке основное внимание царизма переместилось снова на Ближний Восток. Но здесь Россия столкнулась с усиливающейся австро-германской экспансией.
Балканы издавна были важным рынком для австрийской промышленности. В 70—80 — х гг. австро-венгерская политика в отношении Балкан в основном держалась формулы: экономическая и политическая гегемония без формальной аннексии, к-рой Австро-Венгрия избегала, чтобы не увеличивать еще больше количество недовольного славянского элемента. Единственное исключение составляли Босния и Герцеговина, оккупированные в 1878. Их оккупация была произведена для того, чтобы воспрепятствовать соединению этих областей с родственной им Сербией и созданию, т. о., крупного славянского государства, к-рое могло бы стать центром притяжения для соседних юго-славянских угнетенных народов Австро-Венгрии, новым «Пьемонтом», опасным для самого существования многонациональной «лоскутной» Австро-Венгерской монархии.
В 20 в. положение изменилось. Австрийский финансовый капитал поставил перед собой новые агрессивные задачи и, прежде всего, захват пути на Салоники. В то же время, с начала 20 в., в Сербии усилилось движение за освобождение от экономил, зависимости от Австрии. После Берлинского конгресса Сербия ориентировалась на Австрию, но после свержения старой династии Обреновичей, в 1903, она стала ориентироваться на Россию. В Австро-Венгрии росла тенденция радикально расправиться с югославским национально-освободительным движением посредством войны против сербского королевства. Для этого первым шагом должен был быть более полный захват Новобазарского Санджака, номинально принадлежащего Турции, но частью, со времен Берлинского конгресса, оккупированного австро-венгерскими войсками; затем проведение через него железной дороги на Салоники с тем, чтобы окончательно отрезать Сербию от родственной Черногории, от Боснии и Герцеговины и от доступа к морю.
В январе 1908 австро-венгерский министр ино 526
странных дел Эренталь возвестил на весь мир этот план к вящему негодованию царской дипломатии, усматривавшей в каждом усилении австрийских позиций на Балканах прямой удар против империалистич. устремлений России. Первым ответом было соглашение с Англией о создании автономной Македонии, что предварительно должно было привести к выделению ее из состава Турецкой империи и присоединению к Болгарии, клиенту (как царское правительство тогда думало) России. Но ускоренный этим соглашением взрыв турецкой революции в июле того же 1908 изменил планы обоих соперников. Царский министр иностранных дел Извольский предложил Эренталю пойти на сделку за счет Турции. Австро-Венгрия отказывается от своих санджакских планов, но аннексирует Боснию и Герцеговину и не возражаем против того, чтобы Россия добилась от Турции права на свободный проход русских военных судов через проливы. Так как и то и другое являлось бы нарушением существующих международных договоров (Берлинский трактат 1878 и постановления Лондонской конференции 1871), то Извольский предполагал, что об этой сделке еще придется разговаривать с другими державами. Но Эренталь был другого мнения и немедленно провозгласил аннексию, поставив Европу перед совершившимся фактом. Между тем Извольский встретил большие трудности при попытке реализовать свою долю австро-русской сделки. Англо-русское соглашение 1907 не касалось Турции. Английское правительство не намеревалось без соответствующей компенсации уступить России в вопросе о праве свободного прохода через проливы. Турция тоже не собиралась добровольно дать России это право. Получилось так, что сговор Извольского с Эренталем принес пользу только Австрии.
Аннексия Боснии и Герцеговины вызвала в Сербии взрыв национального негодования.
Царское правительство, разыгрывая роль покровительницы Сербии, чтобы отомстить Эренталю за его усцех, теперь встречало уже не сопротивление, а самую энергичную поддержку со стороны Англии, искавшей случая доказать России свою дружбу, как она доказывала ее Франции во время Мароккского кризиса. Русское правительство обещало сербам добиться постановки вопроса о Боснии и Герцеговине на международной конференции, к-рая могла бы обеспечить Сербии кое-какие компенсации. Между тем в Австрии военная партия начала одерживать верх, и в марте 1909 была начата мобилизация и концентрация войск на сербской границе. Тогда на сцену открыто выступила Германия, с самого начала толкавшая Австрию на агрессию. В то время как царская дипломатия настаивала на созыве конференции, Бюлов 21/III послал в Петербург ноту: он требовал немедленного признания аннексии Боснии и Герцеговины без всяких конференций и недвусмысленно пригрозил в противном случае начать войну против Сербии.
А если Россия вмешается, то Германия станет на сторону своей австрийской союзницы. Не чувствуя себя готовой к такой войне, царская Россия отказалась от конференции и признала аннексию. Австро — германский империализм одержал крупную дипломатическую победу; русский империализм потерпел поражение и стал отныне готовиться к реваншу. Россия стала форсировать восстановление своей
