разрозненно. Отсюда — развитие особых центров общеродового культа — родовых кладбищ, святилищ, мест поклонения и пр., а равно родовых празднеств. Главами этого общеродового культа являются, в свою очередь, мужчины — главы родов. Наконец, переход от матриархата к П. находит себе яркое выражение и в содержании самого культа: происходит метаморфоз предков-женщин в предков-мужчин, женских духов — в мужские.
Патриархат является исторической формой организации человеческого общества и родового строя. . Вместе с распадом рода совершается превращение П. в классовое общество. Возникновение частной собственности и рабства и разделение общества на богатых и бедных составляют основы этого превращения. В общем ходе роста производительных сил и накопления собственности возникает экономическая и общественная дифференциация отдельных родственных групп, больших семей, патронимий и родов. «Наряду с разделением на свободных и рабов появляется различие между богатыми и бедными — с новым разделением труда новое разделение общества на классы», писал Энгельс (там же, стр. 139). Выделяются отдельные богатые, приписывающие себе старшинство семьи, а в пределах племени — роды, захватывающие в свои руки общественную власть вместе с правом суда и наказания.
При таких условиях в недрах родового общества возникают противоречия. «Имущественные различия внутри одного и того же' рода», — писал Маркс, — превращают «общность интересов в антагонизм между членами рода» (см. там же, стр. 140). Развиваются междугрупповые столкновения, и особое развитие в распаде П. получает кровная месть (см.). Распад родовых отношений вызывает* с одной стороны, объединение отдельных родов в союзы родов, с другой стороны, столкновения между этими союзами и отдельными племенами — развитие войны. Все это ведет к еще большему упрочению власти глйв отдельных семей и родов — патриархов, становящихся военными вождями. Падают остатки родового демократизма, и власть из выборной становится наследственной. «Переход к отцовскому праву..., — писал Энгельс, — благоприятствует постепенному превращению выборного начала в наследственное право и тем самым возникновению знатной семьи в каждом роде» (там же, стр. 120). «Грабительские войны, — говорит далее Энгельс, — усиливают власть верховного военачальника, равно как и второстепенных вождей; обычное избрание их преемников из одних и тех же семейств мало-по-малу, в особенности со времени установления отцовского права, переходит в наследственную власть, которую сперва терпят, затем требуют и, наконец, узурпируют; закладываются основы наследственной монархии и наследственного дворянства» (там же, стр. 140). Распад родового строя и П. завершается возникновением классового строя и государства.
Как было сказано, П. остается стойко сохраняющимся консервативным укладом и в классовом обществе, сохраняясь затем в виде отдельных пережитков. В частности, большая семья в классовом строе надолго сохраняет свое изолированное, основанное на натуральной системе хозяйства, положение, остается выражением и средоточием патриархальной традиции и в этом качестве в течение долгоговремени состязается с государственной властью, в частности, напр., упорно отстаивая свое самоуправление, свое положение юридического лица, дисциплинарную власть над своими членами и пр. Государственной власти приходится выдерживать длительную борьбу с семейной патриархальной властью, прекращающейся лишь с окончательным распадением большой семьи на индивидуальные, малые семьи. Вместе с тем идеология классового общества идеализирует этот имеющий преимущественно реакционный характер патриархальный уклад в качестве хранителя «старины», «добрых, старых» традиций, «простоты нравов», «прочных устоев» семейственности ит. д., а выражения «патриархальные нравы», «патриархальная жизнь», «патриархальная семья» и пр. становятся эпитетами фальшивых буржуазных идеалов. На консервативность и застойность патриархального уклада, или «патриархальщины», неоднократно указывал В. И. Ленин. Идеализация патриархальщины в быту прочно держалась в феодально-буржуазной науке, переходя в идеализацию соответствующих форм государственного управления, откуда — учение о т. н. «патриархальной монархии». С этим течением феодально-буржуазной мысли связана созданная Вольтером и получившая широкое распространение в се-, редине 18 века идеализация общественного строя Китая как образцовой «патриархальной» страны. Ш. Фурье, а затем отчасти и Гегель были первыми, кто поднял голос против идеализации П., указывая на содержащиеся в нем элементы и зародыши деспотизма или теократии.
Лит.: Энгельс Ф., Происхождение семьи, частной собственности и государства, в книге: Маркс К. и Энгельс Ф., Сочинения, том XVI, часть 1, (M. J, 1937; МорганЛ. Г., Древнее общество..., пер. с англ., 2 издание, Ленинград, 1935; Ковалевский М., Очерк происхождения и развития семьи и собственности, перевод с французского, Москва, 1939; его же, Родовой быт в настоящем, недавнем и отдаленном прошлом, вып. 1—2, [СПБ, 1905].
М. Косвен.
П АТР И АРХИ БИБЛ ЕЙ ОКНЕ, наименование, применяемое обычно к родоначальникам десяти поколений до и десяти поколений после т. н. потопа библейской легенды и к родоначальникам отдельных племен («колен») еврейского народа [Терах (Фарра), Авраам, Исаак, Иаков-Израиль и двенадцать его сыновей] той же легенды. Все П. древнейшие сплошь мифичны, легенды о них составлены на основе фольклорных сказаний по образцу древне-вавилонских (сумерских) легенд о древнейших царях, изменены лишь имена (напр., библейский Ной и миф о потопе — это точная копия Ут-Напиштима из вавилонского мифа о Гильгамише). Мифы о П. возникли в эпоху родового строя, когда, по выражению Маркса, «связь поколений, особенно с возникновением моногамии, уходит в глубь времен и минувшая действительность находит свое отражение в фантастических творениях мифологии» (см. Маркс и Энгельс, Соч., т. XVI, ч. 1, стр. 82). Авраам и все окружающие его библейские персонажи — древние племенные божества. Так, в недавно найденных в Рас-Шамра финикийских текстах и в древне-ассирийских текстах из Кюльтене упоминаются боги, имена которых совпадают с именами Тераха, отца Авраама и его братьев Нахора и Харана. Когда, уже в классовом обществе, возобладал культ Ягве, богипредки стали в подчинение к Ягве, приняли человеческие черты, и генеалогическим мифам о них придан характер «исторических легенд».
