вопрошать ее, следуя экспериментальному методу и с помощью средств исследования, все более усовершенствуемых. Я думаю, что в этом случае самая лучшая философская система состоит в том, чтобы не иметь никакой системы».
Однако на самом деле, считая себя «свободными» от философии, ученые, разумеется, не были свободны от нее, ибо «как бы ни упирались естествоиспытатели, но ими управляют философы» (Энгельс, Диалектика природы, вкн.: Маркой Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 502). Тот же Клод Бернар, являясь в своих исследованиях механистич. материалистом, в ряде вопросов, в частности, о возникновении и развитии жизни, становится на виталистический путь допущения особой «направляющей силы» («Что существенно принадлежит жизни... это идея, управляющая жизненным развитием»). Целый ряд крупных ученых этого времени склонялся к идеализму и кантианству (Гельмгольц, Шлейден). Некоторые физиологи (Фогт, Бюхнер, Малешотт) были представителями вульгарного материализма. — Оказавшись, таким образом, в результате реакции против философии вообще, во власти «скверного модного философа», по выражению Энгельса, медицинская наука потеряла руководящую нить в теоретич. исследовании. О результатах этой реакции Энгельс писал следующее: «Вместе с гегельянством выбросили за борт и диалектику как-раз в тот самый момент, когда диалектический характер процессов природы стал непреодолимо навязываться мысли, т. е. тогда, когда только диалектика могла помочь естествознанию выбраться из затруднений; благодаря этому естествоиспытатели снова оказались беспомощными жертвами старой метафизики... Остатки классической философии сохранились только в виде неокантианства, последним словом которого была вечно непознаваемая вещь в себе, т. е. та часть кантовского учения, которая меньше всего заслуживала сохранения. Конечным результатом была господствующая теперь путаница и бессвязность теоретического мышления» (Энгельс, Анти-Дюринг, в кн.: Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 339).
Период после буржуазных революций 1848
в зап. — европ. странах должен быть отмечен как наиболее блестящий в развитии М. в капиталистическом обществе. Развивающиеся запросы буржуазного общества, находящегося еще на подъеме, с одной стороны, продолжающиеся успехи естествознания — с другой, открывают все новые и новые области М. Помимо выдающихся успехов физиологии, патологии. анатомии, клинич. хирургии, закладываются основы новых дисциплин — гигиены, микробиологии, офтальмологии, гинекологии, — выдвигающих своих талантливых основателей и пионеров. Одновременно выступают Клод Бернар, Вирхов и Пастер, Гельмгольц, Дюбуа-Реймон, Листер, не говоря уже о Траубе, Греффе, ГоппеВейл ере, Людвиге и др. В течение 30 лет читает лекции Клод Бернар, бенователь экспериментальной патологии. Его работы в области изучения функций желез, особенно панкреатической, в к-рой он открыл ее жировой фермент, и печени, в к-рой он открыл гликоген, стали классическими в истории развития физиологии. Он проводил в этих работах различие между наружной и внутренней секрецией желез и должен по праву считаться одним из родоначальников эндокринологии. Наконец,своими многочисленными испытаниями действия различных лекарств и ядов Клод Бернар положил широкое основание экспериментальной фармакологии *и токсикологии. — Основываясь на достигнутых успехах в области изучения электричества (со времени Гальвани и Вольта до Ома и Фарадея), в течение первой половины 19 в. Дюбуа-Реймон, а за ним Пфлюгер закладывают основы электрофизиологического направления. Гельмгольц после своей работы «О сохранении силы» (1847), где он доказал, что первый закон термодинамики вполне приложим к явлениям жизни, дал основные работы по изучению физиологии органов чувств и в первую очередь органа зрения.
В 1851 он изобретает офтальмоскоп и офтальмометр. В 1855 он развивает теорию восприятия глазом цветовых ощущений. В 1867 выходит его «Физиология зрения». Сильный фактической и практической стороной своих материалов, Гельмгольц в учении об ощущениях как знаках, или символах, став на кантианские позиции, обнаружил агностицизм и шатание между материализмом и идеализмом, что сыграло впоследствии определенную роль в воскрешении физиологии, идеализма. — Огромное значение для развития физиологии на материалистической основе имели работы знаменитого русского физиолога Сеченова, завоевавшего мировую известность и признание своим трактатом «Рефлексы головного мозга» (1863). Сеченов опровергает взгляд, что мысль есть первоначальная причина поступка, а, наоборот, доказывает, что первоначальная причина всякого поступка лежит всегда во внешнем чувственном возбуждении; без последнего никакая мысль невозможна. Сеченов явился создателем новой ветви физиологии — учения о высшей нервной деятельности, положив начало борьбе с идеализмом в области изучения вопросов поведения человека. Он всегда подчеркивал, что внешний мир, окружающие нас предметы обладают объективной реальностью.
Однако и Сеченов не оказался до конца последовательным материалистом и сделал допущение, что ощущения человека представляют не копию действительных вещей и процессов природы, а лишь условные знаки их («Каковы бы ни были предметы сами по себе независимо от нашего сознания, — пусть наши впечатления от них будут лишь условными знаками, — во всяком случае чувствуемому нами сходству и различению знаков соответствует сходство и различие действительное»). Сеченов является основателем русской школы физиологов и, в частности, основоположником физиологии труда. — Крупные достижения в области синтеза органич. веществ и изучения их химизма (Веллер, Либих) в предыдущий период приводят к созданию нового направления в области физио логии — биохимического.
Открытие клетки Шлейденом (1838) и Шванном (1839), успехи клеточной теории привели к полному пересмотру существовавших взглядов в области патологии человека. На исследованиях Шванна выросла «целлюлярная патология» Вирхова (1859). Основные положения учения Вирхова сводились к немногим принципам. Это, во-первых, принцип, что развитие всякого живого организма происходит согласно преемственной наследственной связи клеток — «omnis cellulae е cellula» — и, во-вторых, что каждое животное является суммой жизненных единиц, из к-рых каждая, отдельно
