ния своих классовых противников. В этом отношении диктатура пролетариата ничем по существу не отличается от диктатуры всякого другого класса, ибо пролетарское государство является машиной для подавления буржуазии. Но тут есть одна существенная разница. Состоит она в том, что все существовавшие до сих пор классовые государства являлись диктатурой эксплоатирующего меньшинства над эксплоатируемым большинством, между тем как диктатура пролетариата является диктатурой эксплоатируемого большинства над эксплоатирующим меньшинством.
Короче: диктатура пролетариата есть неограниченное законом и опирающееся на насилие господство пролетариата над буржуазией, пользующееся сочувствием и поддержкой трудящихся и эксплоатйруемых масс («Государство и революция»).
Из этого следует два основных вывода:
Первый вывод. Диктатура пролетариата не может быть «полной» демократией, демократией для всех, и для богатых и для бедных, — диктатура пролетариата «должна быть государством по-новому демократическим, — для[1] пролетариев и неимущих, вообще, и по-новому диктаторским, — против[2] буржуазии...» (см. т. XXI, стр. 393). Разговоры Каутского и К° о всеобщем равенстве, о «чистой» демократии, о «совершенной» демократии и т. д. являются буржуазным прикрытием того несомненного факта, что равенство эксплоатируемых и эксплоататоров невозможно. Теория «чистой» демократии есть теория верхушки рабочего класса, прирученной и подкармливаемой империалистическими грабителями. Она вызвана к жизни для того, чтобы прикрыть язвы капитализма, подкрасить империализм и придать ему моральную силу в борьбе против эксплоатируемых масс. Не бывает и не может быть при капитализме действительных «свобод» для эксплоатируемых, хотя бы потому, что помещения, типографии, склады бумаги и т. д., необходимые для использования «свобод», являются привилегией эксплоататоров. Не бывает и не может быть при капитализме действительного участия эксплоатйруемых масс в управлении страной, хотя бы потому, что при самых демократических порядках в условиях капитализма правительства ставятся не народом, а Ротшильдами и Стиннесами, Рокфеллерами и Морганами. Демократия при капитализме есть демократия капиталистическая, демократия эксплоататорского меньшинства, покояшаяся на ограничении прав эксплоатируемого большинства и направленная против этого большинства. Только при пролетарской диктатуре возможны действительные «свободы» для эксплоатируемых и действительное участие пролетариев и крестьян в управлении страной. Демократия при диктатуре пролетариата есть демократия пролетарская, демократия эксплоатируемого большинства, покоящаяся на ограничении прав эксплоататорского меньшинства и направленная против этого меньшинства.
Второй вывод. Диктатура пролетариата не может возникнуть как результат мирного развития буржуазного общества и буржуазной демократии, — она может возникнуть лишь в результате слома буржуазной государственной машины, буржуазной армии, буржуазного чиновничьего аппарата, буржуазной полиции.
«Рабочий класс не может просто овладеть готовой государственной машиной и пустить ее в ход для своих собственных целей», — говорят Маркс и Энгельс в предисловии к «Гражданской войне». — Пролетарская революция должна «... не передать из одних рук в другие бюрократически-военную машину, как бывало до сих пор, а сломать ее... — таково предварительное условие всякой действительно народной революции на континенте», — говорит Маркс в своем письме к Кугельману в 1871 году.
Ограничительная фраза Маркса о континенте дала повод оппортунистам и меньшевикам всех стран прокричать о том, что Маркс допускал, стало быть, возможность мирного развития буржуазной демократии в демократию пролетарскую, по крайней мере для некоторых стран, не входящих в состав европейского континента (Англия, Америка). Маркс, действительно, допускал такую возможность и он имел основание делать такое допущение для Англии и Америки 70-х годов прошлого столетия, когда не было еще монополистического капитализма, не было империализма и не было еще у этих стран, в силу особых условий их развития, развитой военщины и бюрократизма. Так было дело до появления развитого империализма. Но потом, спустя 30—40 лет, когда положение дел в этих странах изменилось в корне, когда империализм развился и охватил все без исключения капиталистические страны, когда военщина и бюрократизм появились и в Англии с Америкой, когда особые условия мирного развития Англии и Америки исчезли, — ограничение насчет этих стран должно было отпасть само собой.
«Теперь, — говорит Ленин, — в 1917 году, в эпоху первой велиной империалистской войны, это ограничение Маркса отпадает. И Англия и Америка, крупнейшие и последние — во всем мире — представители англо-саксонской „свободы“ в смысле отсутствия военщины и бюрократизма, скатились вполне в общеевропейское грязное, кровавое болото бюрократически-военных учреждений, все себе подчиняющих, все собой подавляющих. Теперь и в Англии и в Америке „предварительным условием всякой действительно народной революции“ является ломка, разрушение „готовой“ (изготовленной там в 1914—1917 гг. до „европейского“, общеимпериалистского, совершенства) „государственной машины“» (см. т. XXI, стр. 395).
Иначе говоря, закон о насильственной революции пролетариата, закон о сломе буржуазной государственной машины, как о предварительном условии такой революции, является неизбежным законом революционного движения империалистических стран мира.
Конечно, в далеком будущем, если пролетариат победит в важнейших странах капитализма и если нынешнее капиталистическое окружение сменится окружением социалистическим, вполне возможен «мирный» путь развития для некоторых капиталистических стран, капиталисты которых, в силу «неблагоприятной» международной обстановки, сочтут целесообразным «добровольно» пойти на серьезные уступки пролетариату. Но это предположение касается лишь далекого и возможного будущего. Для ближайшего будущего это предположение не имеет никаких, ровно никаких оснований.
Поэтому Ленин прав, когда он говорит:
«Пролетарская революция невозможна без насильственного разрушения буржуазной государственной машины и замены ее новою» (см. т. XXIII, стр. 342).
3) Советская власть, как государственная форма диктатуры пролетариата. Победа диктатуры пролетариата означает подавление буржуазии, слом буржуазной государственной машины, замену буржуазной демократии демократией пролетарской. Это ясно. Но каковы организации, при помощи которых может быть проделана эта колоссальная работа? Что старые
