терии и материальных вещей. — В. П.), то не было бы пространства и времени, следовательно, не было бы действительного пространства».
Л. отрицает субстанциальность пространства и времени, но не отрицает их объективности, считая их неотъемлемым атрибутом «мира явлений». В противоположность картезианцам Л. считает, что характеристика материи атрибутами протяженности и непроницаемости недостаточна. К существу материи относится и сила как способность действовать и оказывать сопротивление действию. Свойства материи Л. не думает выводить логическим методом из априорных предпосылок: «Убеждение в том, — говорит он, — что предметам нашего мира присуще сопротивление, основывается не на законе противоречия». Считая возможным объяснить все материальные явления из одного только переместительного движения, Л. все же не является ограниченным механистом в понимании движения, т. к. рассматривает переместительное движение как один из видов движения, как частный случай более широкой категории — изменения, примыкая в этом вопросе к Аристотелю.
Это определение движения хотя и недиалектично, т. к. не содержит понятия развития через борьбу противоположностей, но оно стоит значительно выше метафизической абстракции механического материализма. Диалектика у Л. выступает в его определении субстанции (простой субстанции, или монады): «Природа субстанции существенным образом заключает в себе развитие или изменение, без которого она не имела бы никакой способности к действованию».
Исходя из своих воззрений на субстанцию и силу, Л. прежде всего подвергает критике картезианскую меру сохранения движения — количество движения. На самом деле, по Лейбницу, мерой сохранения способности к действию, мерой силы является , а под величиной, к-рую картезианцы обозначают как количество движения, следует понимать количество «мгновенного движения» или напора (impetus), измеряемое произведением массы на скорость (). Л. доказывает это положение, анализируя законы соударения упругих тел, найденные Гюйгенсом, а также связь высоты и скорости при падении тел. Высота в этом процессе оказывается эквивалентной квадрату скорости. — Эта точка зрения Л. непосредственно вытекает из его понимания активной силы. Ньютоновская сила совпадает с мертвой, пассивной силой Л. (давлением, сопротивлением); ее действие измеряется через . В отличие от ньютоновской трактовки силы Лейбниц понимает под действующей, активной силой такую причину, которая исчерпывается по мере того, как она переходит в действие. Проблема двух мер движения вызвала среди физиков продолжительные споры. Разрешение этих споров было дано только Энгельсом, к-рый показал, что живая сила Л. является мерой сохранения движения при превращении его в другие немеханические формы. В этом смысле Л. можно считать предшественником Роберта Майера, открывшего закон сохранения силы.
Выдвинутый Л. «принцип непрерывности», независимо от его метафизического обоснования, является первой формулировкой в новой философии принципа развития: «Все во вселенной находится в такой связи, что настоящее всегда скрывает в своих недрах будущее, и всякое данное состояние объяснимо естественным образом только из непосредственно предшествовавшего ему». Основываясь на этом принципе, Л. приходит к замечательному выводу об органическом родстве всех живых существ и о связи их с неорганической природой: «Таким образом, — говорит он, — люди находятся в близкой связи с животными, животные с растениями и последние опять-таки с ископаемыми, в то время как эти последние, в свою очередь, с телами, которые воспринимаются нами путем чувств». Отсюда Л. делает вывод о возможности существования зоофитов, или животно-растений, как промежуточного звена между растениями и животными. Этой постановкой вопроса Л., несмотря на ошибочность представления о зоофитах, сделал громадный шаг к диалектическому пониманию природы.
В конкретных науках Л. во многих случаях предвосхищает последующие научные открытия. В геологии им выдвигается мысль об истории земли и делается ряд верных утверждений об ископаемых остатках животных и растений. В биологии он излагает учение об эволюции, хотя и на механической основе, т. к. понимает эволюцию как развертывание и свертывание (évolution et involution) вечно существующих зародышей и, таким образом, отрицает возникновение и смерть живых существ. В психологии Л. делает открытие «бессознательных представлений», или «малых восприятий» (petites perceptions), выдвигает положение о стремлении (appetitio), переходе от восприятия к восприятию и апперцепции (сознанию). Л. исправляет ошибочный взгляд Декарта в отношении животных, признав за ними способность чувствовать, и делает шаг вперед по сравнению с Локком, т. к. подвергает критике положение о субъективности «вторичных качеств». Психология Л. тесно связана с его системой (монадология) и теорией познания.
Наряду с громадной творческой работой в области математики и теоретического естествознания Л. проявляет живейший интерес к вопросам техники, выдвигая ряд замечательных идей, к-рые не были реализованы в силу отсталости экономики эпохи, в особенности в Германии. Отмечая интернациональный характер открытий в области техники, Энгельс говорит: «Немец Лейбниц, рассыпая вокруг себя, как всегда, гениальные идеи, без заботы о том, припишут ли заслугу этого ему или другим, — Лейбниц, как мы знаем теперь из переписки Папина (изд. Герляндтом), подсказал ему основную идею этой машины — применение цилиндра и поршня» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 570). Во время пребывания в Париже в 1672 Л., ознакомившись со счетной машиной Паскаля, изобрел усовершенствованную счетную машину. Представленная Л. в Парижскую академию наук (1673) счетная машина оказалась более совершенной, чем машина Паскаля, т. к., кроме сложения и вычитания, была рассчитана на производство умножения и деления и даже извлечения квадратного корня.
Влияние Л. на философию и науку. Л. не оставил после себя такого философского труда, в к-ром были бы систематически изложены все его философские учения. Разбросанные по различным произведениям и бесчисленным (свыше 15 тыс.) письмам философские воззрения Л. нуждались в систематизации, к-рую пытался выполнить ученик и последователь Лейбница Христиан Вольф. Так называемая Лейбниц-Вольф-философия но-
