Страница:БСЭ-1 Том 34. Конкурс - Крестьянская война (1937).pdf/381

Эта страница была вычитана

ном, ушедшим на оброк, т. е. несвободным человеком. На мануфактуре, при общем господстве в стране крепостных отношений, он подвергался приемам эксплоатации, мало отличным от крепостнических. По организационному строению в металлургической промышленности в 18 в. господствовал тип крупного, централизованного предприятия, приближающегося к органической мануфактуре. В писчебумажной и суконной промышленности были крупные мануфактуры, где работало по нескольку сот человек на многочисленных станах (мануфактура Минляева в Казани, Щеголина и К в Москве и др.). Но и в суконной промышленности было много работающих на дому. Суконные мануфактуристы нередко скупали суровые сукна «кустарей» и только отделывали их на предприятиях. В шелковых мануфактурах, в полотняных и парусных предприятиях Владимирского и Ярославско-Костромского районов господствовал тип гетерогенной «рассеянной» мануфактуры. Многие «фабрики» этих районов брали на себя только заключительную часть производственного процесса и эксплоатировали труд многочисленных рабочих, занятых работой на дому. Исключение составляла большая Ярославская полотняная мануфактура. Среди кирпичных «пильных мельнйц» при металлургических заводах встречались комбинированные мануфактуры. Для кожевенных, стекольных мануфактур (в силу тогдашних технических условий) наиболее характерен был тип мелкого предприятия. Мануфактуры, работавшие на казенный или иностранный рынок, чаще складывались в крупные централизованные заведения с крепостным трудом (например металлургическая и суконная промышленность).

В связи с общим разложением крепостной системы в конце 18 и в первой половине 19 веков наблюдается упадок К. м. На К. м. отрицательно отразился промышленный переворот в Европе, приведший к введению машин. Страдая от непроизводительности крепостного труда, от низкого качества своей продукции, от мелочной правительственной опеки, от отсутствия ж.-д. транспорта, чуждая новым условиям капиталистической эпохи и оказавшаяся не в состоянии перейти на новые технические рельсы, К. м. вступила в полосу застоя и падения. Правительство пыталось частично выйти из положения путем перевода казенных заводов на военную ногу, приравнения рабочих к солдатам, со всеми вытекающими отсюда послёдствиями (ряд заводов на Урале, Украине, рудные разработки на Сев. Кавказе, Ижорский завод под Петербургом). Но это не помогло. Для состояния К. м. в 18 и в первой половине 19 вв. особенно показательно положение Урала. Ко второй половине 18 в. Россия по добыче железа стояла в Европе на первом месте. В 30-е гг. 19 в. она давала 12% мировой выплавки чугуна, в конце 50-х гг.—4%. Быстро падал вывоз российского железа, вытесняемого английским. С 1832 до конца 40-х гг. процент дворянских К. м. к общему числу мануфактур спустился от 15 до 5. Падала помещичья вотчинная мануфактура. Не менее показательна была судьба поссессионных мануфактур. В противоположность 18 в., владельцы их в первой половине 19 в. стремились избавиться от стеснительных условий поссессионного владения, затруднявшего возможность технических нововведений, в виду непроизводительности труда поссессионных и обязанности держать при фабрике установленное число людей. Все это было тем более невыгодно, что в это время образовались уже достаточные кадры вольнонаемных рабочих. Вдобавок волнения поссессионных людей достигли такой степени, что затрудняли возможность продолжения производства.

В 1840 выходит закон, разрешавший отпускать поссессионных, прикрепленных к предприятию людей с фабрик, заменять их вольнонаемными. Многие владельцы, воспользовавшись этим разрешением, предпочли вольнонаемный труд крепостному. В ближайшие годы было отпущено до 20 тыс., т. е. больше половины приписанных крестьян. На смену старой крепостной, отсталой К. м.—вотчинной и поссессионной—приходит мануфактура капиталистическая, перерастающая в капиталистическую фабрику.

Лит.: Маркс К., Капитал, т. I, [М.], 1936; Ленин В. И., Развитие капитализма в России, Соч., 3 изд., т. III, [М.], 1935; Туган-Барановский М. И., Русская фабрика в прошлом и настоящем, перепеч. с 3 изд., вышедшего при жизни автора, т. І, [Харьков], 1926; то же, перепеч. с 3 изд.; 6 изд., М.—Л., 1934; Любомиров П. Г., Очерки по истории русской промышленности в 18 и начале 19 вв., Л., 1930; Крепостная мануфактура в России, ч. 1—5 (Труды Археографич. комиссии, Материалы по истории экономического развития России...), Л., 1930—1934.

КРЕПОСТНИЧЕСТВО, см. Феодализм.

КРЕПОСТНОЕ ПРАВО. В широком смысле под К. п. можно подразумевать всю систему правовых норм и законов феодально-крепостнического общества (см. Феодализм), так или иначе обеспечивающих внеэкономическое принуждение, т. е. оформляющих и закрепляющих средствами государственного принуждения право сеньера-помещика на труд, имущество и личность крестьян. В узком смысле под К. п. понимается лишь одна группа этих законов, а именно те, к-рые прямо прикрепляют крестьянина к земле или сеньеру, т. е. устанавливают личную несвободу крестьянина. Так называемые свободные крестьяне, существующие в средневековом зап.-европейском обществе наряду с крепостными, не являются действительно свободными, но подчинены иным правовым нормам, обычно более легким, чем К. п., однако выражающим и закрепляющим в основе те же производственные отношения: феодальную эксплоатацию крестьян, их зависимость и несвободу. Эта несвобода, по словам Маркса, может в феодальном обществе, не меняя своей сущности, «от крепостничества с барщинным трудом...смягчаться до простого оброчного обязательства» (Маркс, Капитал, т. ІІІ, 8 изд., 1936, стр. 696). Буржуазная историография при изучении феодализма всегда проводит слишком резкую грань между «крепостными» и «свободными» крестьянами, между «лично-зависимыми» и «зависимыми по земле», т. к. исходит из правовой формы, а не из анализа общественных производственных отношений. Но, разумеется, различие между теми и другими далеко не является фикцией при феодализме, оно отвечает действительным типам и формам феодальных отношений. Приблизительно можно установить, что К. п. обычно соответствует отработочной форме феодальной ренты и периодам господства этой формы. Такое соответствие, однако, никак нельзя понимать механически: в конкретных исторических условиях К. п. не исключает и широкого развития ренты продуктовой и даже денежной.