хами, К. добился того, что уже в первых и крупнейших стачках (Рур, Берлин, Лодзь, Франция, Чехословакия) рабочие социал-демократы через голову вождей осуществляли единый фронт с коммунистами, выступавшими в роли руководителей ряда стачек. Это были самые первое признаки приближавшегося поворота с. — д. рабочих к единству и начавшегося кризиса в партиях 2 — го Интернационала.
Победа социализма в СССР, мировой экономический кризис, конец капиталистич. стабилизации и наступление фашизма означали полный крах программных и тактических установок социал-демократии и кризис 2 — го Интернационала. Полное крушение потерпела теория «организованного капитализма», теория о невозможности победы фашизма в странах буржуазной демократии, все антимарксистские установки о «новой эре» капитализма без кризисов и войн, о мирном врастании в социализм на путях «хозяйственной демократии».
Стало невозможным перед лицом победы социализма в СССР отрицание социалистического характера Октябрьской революции, была совершенно разбита социал-демократическая и троцкистская контрреволюционная теория невозможности победы социализма в СССР, вся ложь и клевета на диктатуру пролетариата, на Советскую власть, на ВКП(б), на большевизм и на К. С победой социализма в СССР и приходом фашизма к вл <сти в Германии широкие массы конкретно могли учесть итоги двух путей, пути 2 — го Интернационала и пути К. Получив жестокий урок на примере германского пролетариата, социал-демократические рабочие всех стран оценили по достоинству политику «меньшего зла», начали поворачиваться лицом к единству с коммунистами в борьбе против фашизма и войны.
• Решающую роль в наступлении кризиса социал-демократии и реформизма сыграло политическое банкротство и беспримерное саморазоблачение германской, а затем и австрийской социал-демократии до и особенно после прихода Гитлера к власти. От политики германской социал-демократии, ведшей за собой 5 миллионов организованных в профсоюзы рабочих, 9 миллионов избирателей, имевшей значительную власть и влияние на политику буржуазии, возглавлявшей прусское правительство, зависел в значительной мере тот или иной исход борьбы, когда фашизм открыто, на глазах всего мира, делал последние приготовления к захвату власти. О соотношении борющихся сил говорит, в частности, тот факт, что в ноябре 1932 общее число избирателей, голосовавших за социалистическую партию Германии (СПГ) и КПГ, составляло 13 млн. против 11 млн., голосовавших за национал-социалистов. — После выборов весной 1932, когда опасность прихода к власти фашизма была уже ясна, КПГ обратилась к СПГ и Германскому всеобщему профсоюзу (АДГБ) с предложением выступить единым фронтом в защиту демократии от фашизма. СПГ ответила решительным отказом. То же повторилось 20/VI, когда фашисты прогнали главу прусского правительства социал-демократа Гржезинского и когда КПГ предложила ответить на это всеобщей забастовкой. 30/VIII 1932 призыв КПГ к единому фронту раздался с трибуны уже фашизированного германского рейхстага из уст престарелой Клары Цеткин. Свое выступление в качестве старейшего депутата, откры 792
вающего новый рейхстаг, великая революционерка блестяще использовала для пригвождения фашизма к позорному столбу и для пламенного призыва к единому антифашистскому фронту. Но и на этот призыв германская социал-демократия ответила продолжением своей преступной политики раскола.
И даже 30/1 1933, когда Гитлер получил из рук финансового капитала власть, предложение коммунистов объявить всеобщую забастовку встретило отказ, причем коммунисты были обозваны «провокаторами». Сорвав всеобщую забастовку 30/1 1933 и аргументировав тем, что Гитлер пришел к власти «на законном основании», что он конституцию пока не нарушает и бороться с ним насильственными мерами преждевременно, с. — д-тия и через два месяца отвергла единый фронт с коммунистами под предлогом, что сейчас бороться слишком поздно. В своем ответе 31/1 1933 на предложение КПГ (от 30/1) социалистич. партия Германии писала, что теперь «бесцельно растрачивать порох... Что было, то прошло». Это преступное отклонение единого фронта с коммунистами явилось причиной того, что рабочий класс Германии потерпел тяжелое поражение. Германская социал-демократия несет полную историческую ответственность не только за 4/VIII 1914, за исход ноябрьской революции 1918, но и за 1933, за приход Гитлера к власти. Политика раскола СПГ была политикой всего 2 — го Интернационала и его вождей. 2-й Интернационал систематически срывал все шаги К. к созданию единого фронта.
Сейчас же после победы фашизма в Германии К. предпринял решительные шаги в борьбе за единый фронт, призвав в своем обращении от 5/III 1933 «все коммунистические партии сделать еще одну попытку установления единого фронта совместно с социал-демократическими рабочими массами при посредстве социал — демократических партий». Компартии ряда стран немедленно обратились к центральным комитетам с. — д. партий с предложением установить единство действий на основе определенных требований. Руководство 2 — го Интернационала ответило, что «рекомендует своим партиям» воздержаться от всяких сепаратных переговоров. Разгром СПГ, ее выход из 2 — го Интернационала, раскол во французской социалистич. партии, выход Независимой рабочей партии Англии сначала из лейбористской партии, а затем из 2 — го Интернационала, — знаменовали начавшийся организационно-политический кризис 2 — го Интернационала. Собравшаяся после прихода к власти Гитлера Парижская конференция 2 — го Интернационала (лето 1938) не могла скрыт!» кризис внутри 2 — го Интернационала в связи с массовым уходом из его рядов рабочих масс. Представитель французских социалистов (Блюм), как и другие, констатировал «кризис доверия» со стороны рабочих с. — д. партий. Дальнейшее развитие событий, в первую голову бурная волна единого фронта в защиту Г. Димитрова в дни лейпцигского процесса, во время вооруженных боев в Австрии и Испании и февральского движения во Франции 1934 показали, что движение единства растет и будет расти вопреки руководству 2 — го Интернационала.
В экономических и политических боях, в обстановке экономического кризиса и революционного подъема коммунистические партии
