конец, в непосредственном процессе производства свела стоимость и прибавочную стоимость товаров к труду» (Маркс, Капитал, т. III, 8 изд., 1935, стр. 599). Однако А. Смит и Рикардо не знают прибавочной стоимости как всеобщей экономической формы эксплоатации рабочей силы капиталом, а рассматривают всегда ' лишь особенные формы прибавочной стоимости — прибыль на капитал, процент и земельную ренту. Фактически прибавочная стоимость сводится ими к прибыли. Смешивая прибавочную стоимость с прибылью, не понимая особенности товара — рабочая сила, А. Смит и Рикардо не могут согласовать закон трудовой стоимости с присвоением прибавочной стоимости капиталистом. Это противоречие явилось «камнем преткновения» (Маркс), о который разбилась школа Рикардо. Рикардо, так же как и Смит, не уяснил, что при капитализме закон стоимости претерпевает модификацию и действует в форме цены производства, и что сама эта модификация обусловлена превращением рабочей силы в товар. Между тем у классиков, особенно у Рикардо, речь идет о товаре — труде и о «стоимости труда». Смит смешивал овеществленный и живой труд. Рикардо различал лишь «накопленный» и «непосредственный» труд. Только на пути анализа товара — рабочая сила можно было бы открыть «жгучую тайну» прибавочной стоимости, показать сущность заработной платы, представить капитал в качестве исторически-общественного отношения эксплоатации, основанного на наемном труде. «Классическая политическая экономия, — говорит Маркс, — подходит очень близко к истинному положению вещей, однако не формулирует его сознательно.
Этого она и не может сделать, не сбросив своей буржуазной кожи» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1935, стр. 423). Действительные законы производства прибавочной стоимости и распадения ее на особые превращенные формы прибыли, процента и земельной ренты впервые показаны Марксом. Энгельс сравнивает роль Маркса в теории прибавочной стоимости с ролью Лавуазье в химии.
Недостаточность и антиисторичность научного анализа классиков, наложили печать на все экономические категории, рассматриваемые ими. Рикардо придерживался количественной теории денег. В вопросе о заработной плате Смит и Рикардо развивали теорию минимума средств существования, основанную на принципах мальтузианства. Рикардо не видел категории абсолютной ренты; придерживаясь закона убывающего плодородия земли, он выводил отсюда свой закон убывающей нормы прибыли; Рикардо отождествлял норму прибыли с нормой прибавочной стоимости, среднюю прибыль с прибылью, закрыв себе тем самым путь для различения стоимости и цепы производства.
Рикардо и Смит, сводя капиталистическое накопление к прямому превращению добавочного капитала в производительный труд (в определении к-рого перемежаются правильные и ошибочные взгляды), не видят, что накопление капитала предполагает дополнительный постоянный капитал. Классики отождествляли капитал, идущий на наем рабочих, с доходом последних. Эта ошибка находится в связи с заимствованной у физиократов догмой, согласно к-рой часть оборотного капитала, идущая на «содержание рабочих» (Смит), состоит из средств существования последних. Эту ошибку позднее вульгарная политическая экономияразвила в учение о рабочем фонде и сделала своим боевым апологетическим оружием. Классики не различали постоянный и переменный капитал. Их теория основного и оборотного капитала не позволила им выяснить роль разных частей капитала в производстве стоимости и прибавочной стоимости.
Метафизическая концепция закрыла им путь к пониманию исторически изменяющихся общественных отношений, следовательно и к пониманию усложнения и модификации категорий экономической науки. Они не ставят вопроса, — почему продукт труда принимает форму товара, а овеществленный в нем труд превращается в стоимость, почему меновая стоимость является необходимой формой проявления стоимости и т. д. Классики не свободны и от натурализации экономических категорий ;Рикардо, напр., определяет капитал как «накопленный труд». Вместе с тем классики трактуют экономические категории как общественные отношения (например прибыль, земельную ренту, заработную плату). Рикардо формулирует очень важный закон — прибыль может увеличиться или уменьшиться, если заработная плата изменяется в обратном направлении; тем самым Рикардо формулирует экономическое противоречие пролетариата и буржуазии. В этом его громадная историческая заслуга. Но даже рассматривая земельную ренту, заработную плату и прибыль в присущей им противоположности, он полагает, что антагонизм этих категорий естественно вытекает из общественной жизни вообще, а не из особенностей одного исторического общества — капиталистического. Рикардо не рассматривает прибыль и земельную ренту как результат эксплоатации рабочего. И прибыль, и земельная рента, и зарплата, по Рикардо, «естественно» вытекают из равного участия всех классов общества в создании продукта. Рикардо и Смит в основу деления на классы кладут принцип распределения доходов. У Рикардо капитал и классы существуют извечно, и в этом отношении он отступает даже от тех, еще не научных проблесков историзма, к-рые имеются у Смита. Рикардо, чтобы наиболее ярко представить классовый характер производства, объявляет предметом политической экономии распределение. На деле же Рикардо, по выражению Маркса, является экономистом производства par ехеНепсе (по преимуществу).
Рикардо в гораздо большей мере, чем его предшественники, применял дедуктивный метод; последний получает свое высшее развитие у Рикардо. По поводу его абстракции создались самые нелепые характеристики; нек-рым казалось, что Рикардо «свалился с другой планеты», что он «законодательствует для Сатурна»; Туган-Барановский напр. пытался искать обоснования его метода... в фондовой бирже. Хотя Рикардо говорил языком революционной еще в ту пору буржуазии, тем не менее буржуазный кругозор ограничивал степень абстрактности его обобщений. Рикардо, как указывает Маркс, «исходит из определения величины стоимостей товаров рабочим временем и затем исследует, не противоречат ли остальные экономические отношения, категории, этому определению стоимости, или насколько они это последнее модифицируют. С первого взгляда очевидно, что этот метод, с одной стороны, имеет историческое оправдание, являясь научною необходимостью в истории экономии, но что, с другой, он отличается научною недостаточностью, недостаточ-
