и следила за англ. судами, пытавшимися, нередко под чужим флагом, проникнуть в район Кантона. Запрет входа в кантонскую гавань распространялся и на суда других национальностей, если они заходили в Гонконг. Этим забастовщики достигли того, что суда всех национальностей перестали заходить в Гонконг.
Таким образом наносился удар всему судоходному значению Гонконга — одного из мировых центров английской торговли и судоходства — и интересам английских пароходчиков, страховых компаний и банков. Появление в Кантоне десятков тысяч гонконгских промышленных рабочих, созданная ими милиция и рабочие трибуналы революционизировали всю жизнь рабочего Кантона. Стачка сыграла огромную роль в усилении позиций рабочего класса в национально-освободительном движении, в росте влияния КПК, игравшей главную роль в руководстве стачкой.
Конец 1925 и начало 1926 проходят под знаком спада революционной забастовочной волны. Победа Чжан Цзо-линя в Маньчжурии послужила сигналом к новому натиску реакционных сил во всем К. Резко изменилась военная и политическая обстановка на всем севере К. Народные армии, очистив Пекин и Тяньцзин, начали отступление на северо-запад. На фоне усиления реакции идет снижение рабочего движения. В рабочих массах в Шанхае, истощенных трехмесячной забастовкой, не давшей рабочим ни значительных экономических выгод ни непосредственных политических завоеваний, наметился перелом. Однако рост дороговизны, снижение зарплаты предпринимателями с наступлением реакции приводят к тому, что волна экономических забастовок после короткого перерыва возобновляется с новой силой. Забастовки этого периода — не массовые, с ярко выраженным политическим характером, какой была шанхайская забастовка 1925, а оборонительные экономические, охватывавшие одно или несколько предприятий и продолжавшиеся чаще всего несколько дней. Но число забастовок неуклонно росло и к июню 1926 достигло рекордной цифры.
Для забастовочного движения этого периода характерно вовлечение в борьбу самых отсталых слоев рабочего класса — работниц шелкопрядильных фабрик и рабочих мелких ремесленных мастерских. Иной характер приобретает забастовочное движение к осени 1926 в связи с Северным походом. Если до этого времени стачечное движение захватывало по преимуществу Шанхай, Кантон, Гонконг и нек-рые центры Северного К., то забастовочная борьба во время Северного похода развивается преимущественно в Хунани и Хубэе, вовлекая затем в революционное движение провинции Цзянси, Чжэцзян и Фуцзянь с городами Сватоу, Амой, Фучжоу, Ханчжоу и др.
Эксплоатация трудящихся в Хунаньской и Хубэйской провинциях при режиме У Пэй-фу носила исключительно жестокий характер: зарплата в 3—5 китайских долларов в месяц была обычным явлением. С занятием этих провинций юж. войсками забастовочная волна невиданной силы, несмотря на противодействие как со стороны гоминьдановских властей, так и оппортунистически настроенных профсоюзных руководителей, охватывает почти все отрасли промышленности и торговли. Бастуют рабочие хлопчатобумажных, шелковых, табачных фабрик, железоделательных заводов,железнодорожники, грузчики, моряки, приказчики, банковский персонал, домашняя прислуга. Забастовочное движение охватило сотни тыс. рабочих и служащих, ударив не только по иностранным, но и по китайским капиталистам. Три всеобщих забастовки и два вооруженных восстания за первые месяцы 1927 — таков итог высокого подъема революционной борьбы шанхайского пролетариата. Всеобщая забастовка, вооруженное восстание, трехдневная уличная борьба с армией Чжан Цзун-чана, вооруженный захват китайской части Шанхая, передача города подошедшим юж. войскам — все это совершил героический шанхайский пролетариат в немногие дни — 19—24/III 1927.
Контрреволюционные перевороты Чан Кайши (1927) в Шанхае и Ли Цзи-шэня в Кантоне, измена Гоминьдана в Ухане откололи крупную, среднюю и часть мелкой буржуазии от национального фронта. Поражение революции, жесточайший белый террор, направленный против руководителей массового движения, нанесли тяжелый удар рабочему движению. Шанхайский совет профсоюзов потерял от убийств и жестоких преследований со стороны империалистов и всей китайской контрреволюции значительную часть своего состава и вйнужден был уйти в глубокое подполье. То же произошло и в других промышленных центрах. Число забастовок резко сократилось. Рабочий класс потерял экономические и политические завоевания предыдущего периода; снова был удлинен рабочий день, резко снижена зарплата, ухудшены общие условия труда. Во многие предприятия вводились полицейские и воинские части для поддержания внутреннего порядка.
К началу 1928 можно отметить рост экономических забастовок, преимущественно рабочих ремесленных предприятий, а во второй половине 1928 и промышленных рабочих, сильнее пострадавших от террора и нажима реакции.
Часто выдвигаемые забастовщиками требования сокращения рабочего дня до 12 часов и лучшего обращения показывают, как резко ухудшилось положение рабочих с наступлением реакции. К началу 1929 в борьбу втягиваются новые слои рабочих, движение перебрасывается на новые районы, экономическая борьба все чаще перерастает в политическую (стачка почтовиков Цзинаня, текстильщиков в Циндао и др.). Еще шире развертывается борьба в 1930, принимая разнообразные формы — от итальянской забастовки до схваток вооруженных рабочих с охраной предприятий.
Особую активность проявляют текстильщики японских предприятий и моряки. Уравнение в правах китайских моряков с иностранными, уничтожение института старшинок, подрядчиков — важнейшие требования моряков в их стачечной борьбе этого периода. 1931 отмечен расширением борьбы как против новой «реорганизации» профсоюзов — расчленения даже гоминьдановских профсоюзов, так и против растущей дороговизны и массовых увольнений.
Требование 8 — часового рабочего дня стало боевым лозунгом значительных слоев рабочих.
Новая волна забастовок поднялась осенью того же 1931 в ответ на оккупацию Маньчжурии японским империализмом (стачка рабочих мукденского арсенала, фушунъских горняков, железнодорожников Бэйпин-Мукденской ж. д., моряков и портовых рабочих на японских пароходах, рабочих на японских текстильных
