«КАПИТАЛ» МАРКСАго разобраться в этих рукописях, написанных крайне неразборчивым почерком, к-рого иногда не мог расшифровать сам автор. Надо было, далее, для каждой части выбрать основной вариант и дополнить его материалом из остальных неиспользованных вариантов. Разрозненные черновые наброски, в результате громадного труда Энгельса, превратились в два тома «К.», причем свое редакционное вмешательство Энгельс ограничивал самыми узкими рамками, не делая никаких изменений, к-рые нарушали •бы аутентичность Марксова текста. «Я ограничился, — пишет Энгельс в предисловии ко второму тому, — по возможности буквальным воспроизведением рукописей, изменяя в стиле лишь то, что изменил бы сам Маркс, и вставляя лишь кое-какие пояснительные предложения и переходы там, где это было абсолютно необходимо и где кроме того смысл не вызывал никаких сомнений» (Маркс, Капитал, т. II, 8 изд., 1935, стр. VII).
Второй том был выпущен Энгельсом в 1885, причем он рассчитывал вскоре после этого опубликовать и третий том. Однако, подготовка последнего представила более значительные трудности, чем казалось вначале. В частности, Энгельсу пришлось предварительно передиктовать весь текст, чтобы получить экземпляр для редактирования. Эти затруднения вместе с перегруженностью Энгельса практической политической работой по руководству международным рабочим движением и его болезнью задержали издание последнего тома «Капитала» на много лет, и он появился лишь в конце 1894, за полгода до смерти Энгельса. Здесь редакционные вставки более многочисленны, чем во втором томе. Большинство их посвящено характеристике отдельных моментов эволюции, проделанной капитализмом со времени написания рукописи Маркса до момента ее опубликования. Изданием третьего тома не окончилась работа Энгельса над «К.».
В своих предисловиях к последним двум томам юн дает отпор буржуазной критике «К.», в предисловии ко второму тому — тем, кто пытался обвинять Маркса в плагиате у Родбертуса, в предисловии к третьему тому — клеветникам, выдумавшим пресловутое «противоречие» между первым и третьим томами «К.».
Волна буржуазной критики после выхода третьего тома побуждает Энгельса снова взяться за перо. В блестящей работе «Закон стоимости и норма прибыли», задуманной как послесловие к третьему тому «К.», дан сокрушительный отпор как вульгарной критике (в лице Ю. Вольфа, Акилло Лория и др.), так и более замаскированной попытке идеалистического извращения Марксова экономического учения со стороны Вернера Зомбарта. Вторая часть послесловия должна была быть посвящена анализу новых сдвигов в капиталистическом хозяйстве. Энгельс успел лишь набросать фрагментарный план этой части, озаглавленный «Биржа». Смерть Энгельса 5/VIII 1895 прекратила эту работу.
III. Значение'«К.».
«С тех пор, как на земле существуют капиталисты и рабочие, не появлялось еще ни одной книги, которая имела бы такое значение для рабочих, как та, которая лежит перед нами» (Энгельс, О «Капитале» Маркса, М., 1933, стр. 3). Этими словами начинается рецензия Энгельса на первый том «К.». Главный трудМаркса дает наиболее глубокое и всестороннее обоснование и разработку великих открытий, совершивших полный переворот во взглядах на человеческое общество и пути его развития и поставивших пролетарский социализм на несокрушимый научный фундамент.
С полным правом Маркс говорил о своем труде, как о «художественном целом». Титаническая сила мысли величайшего гения выступает на страницах «К.» так же ярко, как неугасимое пламя сердца борца-революционера. Могучая логика теоретического исследования, непревзойденная глубина научной мысли сочетаются с такой силой и выразительностью изложения, которые присущи лишь немногим произведениям мировой литературы.
Острым скальпелем научного анализа мастерски вскрываются самые глубокие тайники общественного механизма, и в то же время каждая строка дышет неукротимой страстью великого революционера. Маркс в «К.» показал «всю капиталистическую общественную формацию как живую — с* ее бытовыми сторонами, с фактическим социальным проявлением присущего производственным отношениям антагонизма классов, с буржуазной политической надстройкой, охраняющей господство класса капиталистов, с буржуазными идеями свободы, равенства и т. п., с буржуазными семейными отношениями» (Ленин, Соч., т. I, стр. 62).
Гений Маркса воспроизвел в «К.» незабываемую картину капиталистического общества, вызывающую жгучую ненависть к эксплоататорскому строю и решимость бороться за его свержение. Лаконичность и выразительность языка, яркость образов, уничтожающий сарказм и ирония по отношению к эксплоататорам и их прислужникам, глубокая симпатия к угнетенным массам создают тот неповторимый колорит «К.», к-рый производит глубочайшее и незабываемое впечатление на читателя.
Страницы «К.» полны своеобразного обаяния.
Исключительно мастерски использует Маркс в «К.» образы художественной литературы, создавая ряд своих художественных приемов, по яркости и выпуклости занимающих почетное место в сокровищнице мировой литературы.
Метод Маркса — революционная материалистическая диалектика — с наибольшей полнотой разработан и применен к «К.», к-рый является не только величайшим экономическим, но и величайшим философским произведением.
«Если Маркс не оставил „Логик и“ (с большой буквы), то он оставил логику „Капитала44...
В „Капитале44 применена к одной науке логика, диалектика и теория познания материализма (не надо 3 — х слов: это одно и то же), взявшего все ценное у Гегеля и двинувшего сие ценное вперед» (Ленин, Философские тетради, М., 1936, стр. 241). На одном из этапов своей работы над «К.» Маркс имел в виду изложить в кратком виде «в доступной здравому человеческому разуму форме то разумное, что есть в методе, который открыл Гегель, но которому он придал мистическую форму» (Маркс, Письмо к Энгельсу от 14 января 1858, в кн.: Маркой Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 291). Такой работы Марксу не привелось осуществить, но в «К.» диалектика, стоявшая у Гегеля на голове, прочно поставлена на ноги.
«Мой диалектический метод в основе своей не только отличен от гегелевского, но представляет его прямую противоположность», — писал Маркс в Послесловии ко 2-му изд. I тома «К.».
