рез к-рое направляются товарищи к красно-зеленым на Кубань. В осеннем докладе обследовавшего подпольные организации указывалось: «работа восстановлена целиком, как до провала»; выпускались воззвания, была связь с зелеными, с округами. На Кубани подпольем руководил Сев. — кавк. комитет ВКП(б). Отступившие за Дон разбитые части Добрармии, донских и кубанских белоказаков были дезорганизованы; они уже не имели тыла, ибо на Кубани, Чернбморьи, Тереке вздымались волны красного повстанчества.
Последыш южно-русской контрреволюции — Врангель — сделал неудавшуюся попытку после развала и ликвидации деникинщины опереться на казачьи части. В июле — августе 1920 он организовал два десанта: отряд донских казаков (полк Назарова) ок. Таганрога (ст. Ново-Николаевская) и корпуса У лагая (офицерско-кубанские части) южнее Ейска (ст. Приморско-Ахтарская). Держалась ставка на массовое восстание донских и кубанских казаков. Десанты были поддержаны задержавшимся в областях офицерским элементом и кулачеством, но не трудовым К. Назаровский отряд быстро ликвидируется (ст. Константиновская). Улагаевский десант пробыл на Кубани с 14 по 27/VIII, разбитый, он погрузился на суда и вернулся в Крым. Осевши в горах Сев. Кавказа и лесах Закубанья, офицеры Добрармии и деятели Кубанской рады делали в 1920—21 ряд попыток возродить движение, опираясь на кулацкое К.: «Армия возрождения России» (ген. Фостиков), «Народная армия на Сев. Кавказе» (полк. Серебряков), «Кубанская повстанческая армия» (ген. Пржевальский, Савицкий, Пилюк). У всех этих банд имелась связь с меньшевистской Грузией, где нашли себе приют кубанское, терское и горское правительства.
. Фостиковщина была ликвидирована вслед за улагаевским десантом, «Народная армия» — к маю 1921. «Повстанческая армия» организуется деятелями Рады. Она пыталась сбросить большевиков под знаменем самостийников, добивавшихся за границей признания самостоятельности Кубани (обращение Кубанской рады к Англии от 7/Х 1920). Поддерживаемая кулачеством, эта армия оперировала в Закубаньи. Ликвидация ее относится к октябрю 1921.
Интервенция и казачья контрреволюция в Приуральи, Сибири и на Дальнем Востоке.
Эсеро-меньшевистская «демократия» (Комуч, Врем, сибирское правительство, Уфимская директория), ставшая у власти благодаря чехословакам, в ноябре уступает место колчаковской диктатуре. Разгон Сибирской областной думы и Врем, правительства (21/IX 1918) проделали сибирские казачьи офицеры (Волков, Катанаев) под руководством командующего сибирской армией атамана Иванова-Ринова. Дирижером Омского переворота был представитель англ. интервентов (Нокс), опорой и военным исполнителем — казачьи верхи и офицерство царской армии. Расхождения выявились только в выборе фигуры диктатора: англичане выдвинули Колчака, японцы — Семенова, «Союз возрождения» — Болдырева, Иванов-Ринов — Дутова. Директория была арестована казачьим отрядом Красильникова (18/XI 1918).
Диктатором стал Колчак. «Верховного правителя» не признал только японский агент атаман Семенов, считавший, что Дутов или он сам «более достойны вести русский народ к Уч 640
редительному собранию». Сибирские атаманы поддержали Колчака. Карательные отряды передаются в их руки (Волков, Красильников, Анненков и др.). Разгул карателей принял такие формы, что даже их покровитель англ. ген. Нокс заявил об атаманах: они «имеют мало сходства с нормальными людьми».
Рабочие восстания (Омское восстание 21—23/XII 1918 и др.) подавлялись, но стойкость пролетариата все время росла под руководством активно работавшего большевистского подполья [Всесибирские конференции РКП(б), Сибирское бюро ЦК]. Вопреки поведению зажиточных слоев сибирской деревни, крестьянские восстания все время прокатывались волнами до Сибири, каждая расправа вздымала их еще выше и увеличивала ряды красно-партизанского движения.
После неудачных попыток белоказаков захватить Оренбург и Уральск и взятия красными войсками Уфы (июнь 1919) начинается развал в рядах местной казачьей контрреволюции. Попытки Дутова провести мобилизацию в Актюбинском, Орском и Верхне-Уральском районах провалились. Успешно развивавшееся наступление на Гурьев было задержано уничтожением штаба 25-й дивизии в Лбищенске (погиб Чепаев, 5/IX 1919). Дутовский же фронт развалился под ударами армии Туркфронта (Фрунзе). Казачьи части сдавались в плен со всем имуществом. В середине сентября после занятия Орска и Актюбинска и перехода к красным войскам до 40.000 войск остатки дутовцев бежали через Тургайские степи к Сергиополю. Произошло соединение красных войск Туркестана с армией центра (13/IX 1919) и восстановление прямого сообщения с Советской Россией.
При подготовке контрудара на Тоболе колчаковцы возлагали главную надежду на сибирское казачество. Вернувшийся с Дальнего Востока Иванов-Ринов объехал станицы, где добился приговоров о почти поголовном выходе казаков, имея задачей сформировать особый казачий ударный корпус. Поголовная мобилизация и создание отдельного конного корпуса не спасли положения. В сентябре 1919 белые перешли в наступление. Красная армия отошла на Тобол, отразив попытки переправы через него.
В октябре красные двинулись вперед; целые сотни и полки казаков сдавались в плен и переходили к красным; это разложение сорвало рейд корпуса Иванова-Ринова в тыл 5-й армии. Ленин отмечал: «мы видели на примере Колчака, одержавшего вначале огромные победы,... чем дальше шли бои, тем больше редели ряды офицеров и сознательного кулачества, которые составляли главную силу Колчака, и тем больше ему приходилось брать рабочих и крестьян. Они умеют воевать чужими руками, они сами не любят жертвовать собой и предпочитают, чтобы рабочие рисковали головой ради их интересов. И когда Колчаку пришлось расширять свою армию, это расширение привело к тому, что сотни тысяч перешли на нашу сторону. Десятки белогвардейских офицеров и казаков, перебежчиков от Колчака, говорили, что они убедились, что Колчак продает Россию оптом и в розницу, и, даже не разделяя большевистских взглядов, переходили на сторону Красной армии.
Так кончил Колчак, так кончит и Деникин» (Ленин, Соч., т. XXIV, стр. 497—498). В на-
