ношения внутри казахского аула. Укреплялось захватное право на землю. Байская верхушка, пользуясь тем, что низший административный аппарат был в ее руках, захватывала земли и закрепляла их в собственность. Этот двойной грабеж земель казахских трудящихся масс — царизмом и байством — совершенно разорял массы, образуя большой слой батраков и бедняков. Наряду с земельной колонизацией К. являлся ареной деятельности торгового капитала. Выкачивание сырья из К. приняло значительные размеры. Используя отсталую полунатуральную форму казахского хозяйства, торговый капитал установил неэквивалентный товарообмен. По данным отчетов многочисленных ярмарок, действовавших на территории К., видно, что 4/в оборота приходилось на вывоз казахского сырья: шерсть, кожа, пух, скот и т. д., и 115 — на долю ввоза: посуда, мануфактура и др. пром, товары. Промышленность в К. была ничтожных размеров и, как всякая колониальная пром-сть, носила характер варварского использования недр и хищнической эксплоатации дешевой рабочей силы и отличалась низким органическим составом капитала. Казахи работали в качестве сезонной рабочей силы, прикочевывая к промышленным пунктам.
Горнодобывающая пром-сть была сосредоточена в нескольких пунктах и находилась в руках иностранного капитала. Успенский и Джезказганский медные рудники, Спасский и Карсакпайский медеплавильные заводы находились в руках англ. концессионеров. Они же эксплоатировали карагандинские угли для медеплавильного Спасского завода. Большие вложения иностранного капитала были сделаны в Риддерское предприятие англ. концессионера Д. Уркарта (см.). Положение казахских рабочих (5—6 тыс. чел.) было крайне тяжелое.
Из других отраслей промышленности нужно указать на рыбную пром-сть по Каспийскому побережью и соледобывающую; в этих отраслях работало значительное количество сезонных казахских рабочих.
В результате экономической политики царизма в К. казахские массы были поставлены в условия, приводившие их к обнищанию и вымиранию. Даже отчеты царского переселенческого управления, приукрашивавшие положение, красноречиво свидетельствуют об этом.
По их данным, число малоскотных, разоряющихся хозяйств по ряду сравнительно мощных уездов сев. земледельческого К. (Акмолинский, Петропавловский уезды, Семиречье и т. д.) в 1903—08 равнялось 65—70%. К этому нужно прибавить крайнюю культурную отсталость казахских масс. В ауле делом просвещения ведал мулла. Крайне редкая сеть «русско-киргизских» школ преследовала обрусительные цели. Культурные центры — города — были расположены далеко от казахских аулов и заселены преимущественно русским и др. пришлым населением. Равным образом казахи были вытеснены из районов по линии ж. д. и эти районы сплошь колонизованы. Национальный казахский аул во всех отношениях был подчинен инонациональному городу.
Во второй половине 19 в., в связи с проникновением капитализма в К., зарождается буржуазно — националистическое движение. В той части байства, которая была связана с татарской буржуазией, намечается тяга к образованию: помещение детей в татарские светские школы Уфы, Оренбурга и Казани, вы 594
писка татарских газет и т. д. Появляется немногочисленная казахская интеллигенция, гл. обр. из феодально-родовой верхушки (часть интеллигенции — рядовое учительство, окончившее татарские школы, — принадлежала к выходцам из низов). Появляется письменная казахская литература. Революция 1905 оказала большое влияние на зарождающееся буржуазно-националистическое движение в К. Происходят собрания, съезды, подача петиций и т. д., организуемые интеллигенцией и аульной верхушкой. На выборах в 1 — ю и 2 — ю Думы прошли депутаты, примыкавшие к кадетам. Движение, носившее национально — реформистский характер, не захватило широких народных масс.
Главари движения (будущие деятели АлашОрды) стремились путем соглашения с российской буржуазией (к. — д.) добиться некоторых уступок. Наряду с этим необходимо отметить первые шаги по пути смычки казахских трудящихся масс с революционным российским пролетариатом. В декабре 1905 происходила забастовка на Успенском руднике, в к-рой казахские рабочие участвовали совместно с русскими. В воззвании рабочих говорилось: «Мы, рабочие Успенского рудника, заключаем русско-киргизский союз о борьбе против капитализма и о прибавке жалованья и просим служащих, если желают, подписаться с нами».
В воззвании был выставлен ряд требований по улучшению быта казахских рабочих: открытие школы, отвод лучших помещений, ремонт рабочих казарм и т. д. Администрация англ. концессионеров в лице Р. Фелля пыталась с помощью казахских баев расколоть движение и частичными уступками казахам-рабочим добилась срыва забастовки. После революции 1905, в 1910—13 появляются первые казахские газеты и журналы: газ. «Казак» (1913) и журнал «Айкан» (1910—15), на страницах к-рых критикуется царская колониальная политика. Однако, эта критика была половинчатой, позиция газет была компромиссной — больше говорилось о соглашении, чем о революционной борьбе.
Империалистическая война еще более ухудшила положение казахских масс. Военные реквизиции скота и др. тяжести военного времени тяжелым бременем ложились на население. В 4-й Думе русские монархисты и националисты потребовали «цену крови» — призыва казахского населения, не отбывавшего воинской повинности, на прифронтовые тыловые работы. При молчаливом одобрении к. — д. закон был принят, и в июне 1916 царское правительство приступило к проведению этого мероприятия, вызвавшего восстания казахских масс.
Восстание охватило всю территорию К. Местами оно носило характер отдельных вспышек. Толпа нападала на волостные управления, убивала волостных управителей, уничтожала списки призываемых, жгла переселенческие поселки; часть аулов откочевывала в глубь страны, в пески (Западный, Северный и Восточный К.). Наиболее крупными очагами восстания были Тургайский район и Семиречье. В Тургайском районе восставшие, пользуясь природными условиями (пески, пустыни), вели партизанскую войну с преследовавшими их войсками и продержались до Февральской буржуазно-демократической революции 1917. Во главе тургайских партизан был известный Амангельды Иманов (впоследствии примкнувший к большевикам и боровшийся против Алаш-Орды). В Семиречьи, где
