сит закономерный характер, имеет свою внутреннюю логику, независимо от того, творят ли люди свою историю сознательно, планомерно (как при социализме) или же являются рабами слепой стихийной необходимости (как во всей предшествующей истории).
«История развития общества в одном пункте существенно отличается от истории развития природы. Именно: в природе... действуют одна на другую лишь слепые, бессознательные силы, и общие законы проявляются лишь путем взаимодействия таких сил... Наоборот, в истории общества действуют люди, одаренные сознанием, движимые умыслом или страстью, ставящие себе определенные цели. Здесь ничто не делается без осознанного намерения, без желанной цели. Но как ни важно это различие для исторического исследования... — оно нимало не изменяет того факта, что ход истории опреде* ляется внутренними общими законами... кажется, что в общем случайность одинаково господствует и в исторической области. Но где на поверхности господствует случайность, там сама эта случайность всегда оказывается подчиненной внутренним, скрытым законам. Все дело в том, чтобы открыть эти законы» (Энгельс, Людвиг Фейербах, вкн.:Маркс и Энгельс, Соч., т. XIV, стр. 667). Таким образом, марксизм-ленинизм признает господство в обществе, как и в природе, объективной закономерности и исторической необходимости. Маркс называл общественно-экономические формации «социальными организмами», Ленин характеризовал историю общества как «естественно-исторический» процесс. Основоположники марксизмаленинизма всегда боролись против исторического идеализма, проводившего абсолютную грань между законами природы и общества, отрицавшего существование объективных законов общественного развития и сводившего всю человеческую историю к слепой игре стремлений и случайностей или же к осуществлению некоей свыше поставленной цели. Но в то же время они решительно выступали против механистических эволюционистских теорий, отождествлявших законы природы и общества, отрицавших значение субъективного фактора в И. и Стиравших качественное различие между отдельными формациями, изображая закономерности. капитализма как «вечные», «естественные» и господствующие на всех этапах общественной истории. — Задачей исторической науки и является научное исследование конкретной истории человеческого общества как «единого, закономерного во всей своей громадной разносторонности и противоречивости процесса» (Лени н, Соч., т. XVIII, стр. 13).
Историческая наука сложилась еще в 6 в. до хр. эры в Греции, в условиях рабовладельческого общества, но стала на подлинно научную основу лишь со времени открытия Марксом и Энгельсом материалистического понимания истории. «Подобно тому как Дарвин открыл закон развития органического мира, Маркс открыл закон развития человеческой истории: тот скрытый до последнего времени под идеологическими наслоениями простой факт, что люди раньше всего другого должны есть, пить, иметь жилище и одеваться, — прежде чем быть в состоянии заниматься политикой, наукой, искусством, религией и т. д.; что, следовательно, производство непосредственных материальных средств существования и вместе с тем каждая данная ступень экономического развития на 16
рода или эпохи образует основу, из которой развились государственные учреждения, правовые воззрения, искусство и даже религиозные представления данных людей и из которой поэтому они должны быть объясняемы, — а не наоборот, как это делалось до сих пор» ([Речь Энгельса на могиле Маркса], в кн.: Маркси Энгельс, Соч., т. XV, стр. 652).
Историческая наука до Маркса в целом стояла на идеалистических позициях. Идеалистической точки зрения на историю придерживался и домарксовский материализм. Энгельс указывает, что «в исторической области старый материализм изменял себе, считая действующие там идеальные побудительные силы последними причинами событий, вместо того, чтобы исследовать, чтб за ними кроется, каковы побудительные силы этих побудительных сил» (Энгельс, Людвиг Фейербах, в кн.: Маркс и Энгельс, Сочинения, т. XIV, стр. 668).
Если в Средние века основным источником исторических концепций являлась Библия, то в период буржуазных революций в 17 и 18 вв. основным историческим критерием было выдвинуто соответствие общественного строя требованиям «разума». Вся прежняя история человечества, феодальные общественные и государственные формы были признаны неразумными и подлежащими осуждению и уничтожению.
Утверждавшееся буржуазное общество объявлялось подлинным царством разума, буржуазные общественные отношения — «естественными» и вечными. Главной движущей силой общественной истории признавались прогресс просвещения, разум, гениальная личность. Отсутствовал исторический подход к общественным явлениям. Внутренняя связь, единство и закономерность истории общества не были вскрыты предшествовавшей Марксу исторической наукой. Лишь у нек-рых историков и философов этого периода имеют место элементы материализма (Гельвеций, Барнав, см.) и попытки раскрыть историческую закономерность (Вико, Кондорсе, в начале 19 в. — Сен-Симон, см.).
Первые концепции, пытающиеся понять историю человечества как закономерный процесс, были созданы на идеалистической основе в т. н. философии истории, получившей наивысшее развитие в немецком идеализме, особенно у Гегеля. Если домарксовская историческая наука, как отметил Энгельс, придерживалась прагматического взгляда на историю и судила об исторических событиях сообразно побуждениям деятелей, то философия истории пыталась найти более глубокие причины, порождающие побуждения и стремления людей. По словам Энгельса, Гегель первый пытался открыть в истории человечества внутреннюю связь и закономерное развитие. Ленин указывает, что в отдельных местах Гегель даже приближается к историческому материализму, отмечая роль орудий труда в истории общества (см. подробнее гл. — Историография в новое время). Но Гегель и другие представители философии истории [Гердер, Шеллинг (см.) и др.], благодаря своему идеализму, не могли дать научного объяснения истории. Вся история человечества превращалась у них в процесс развития сознания. У них «место действительной связи явлений, обнаруживаемой самими явлениями, занимала связь, измышленная философами... на историю... смотрели как на постепенное осуществление идей, разумеется, любимых идей каждого данного философа» (Энгельс, там же,
