того, на что способна была официальная, общепризнанная немецкая буржуазно-юнкерская историческая наука со второй половины 19 в. — От историков-малогерманцев мало чем принципиально отличались ориентировавшиеся на Австрию великогерманцы (Ф. Фишер, К. Франц).
Наиболее крупным и прогрессивным явлением, характерным именно для этого перизда развития европейской истории, науки, был сдвиг в изучении древнейших этапов человеческой истории, связанный прежде всего с именами Маурера и Моргана (см.). «В 1847 г., — писал Энгельс в примечании к нем. изд. 1890 «Манифеста Коммунистической партии», — почти совсем еще не был известен доисторический период общества, общественная организация, предшествовавшая всякой писаной истории.
После этого Гакстгаузен открыл общинное землевладение в России, Маурер доказал, что оно являлось общественной основой, из которой в историческом развитии исходили все германские племена, и постепенно выяснилось, что сельская община с общим владением землей была первобытной формой общества от Индии до Ирландии. Наконец, Морган завершил дело своим открытием истинной сущности рода и его положения в племени, вскрыв этим внутреннюю организацию этого первобытного коммунистического общества в его типичной форме» (Маркс и Энгельс, Манифест Коммунистической партии, 1936, стр. 15—16).
Гакстгаузен (см.) (1792—1866), консерватор и крепостник, заинтересовавшись аграрным строем славян, предпринял в 1843—44 с благословения и при денежной поддержке правительства Николая I свое знаменитое путешествие по России. Результатом этого путешествия был выпущенный им в 1847—52 труд «Studien uber die inneren Zustande, das Volksleben und insbesondere die landlichen Einrichtungen Russlands» (3 Bde). Значение этой книги заключается в том, что автор, тенденциозно прикрашивая русскую аграрную действительность, в то же время дал фактически первое обстоятельное описание земельной общины. Сам Гакстгаузен считал общину чисто славянским началом, не свойственным основам германской народной жизни. Однако, к этому времени накопилось уже достаточное количество данных относительно общинных порядков также и у ряда других народов.
Честь открытия действительного значения земельной общины в истории Зап. Европы и, в частности, Германии принадлежит Л. Г. Мауреру (1790—1872). В 1854 вышел первый его труд — «Einleitung zur Geschichte der MarkHof-Dorf — und Stadtverfassung und der offentlichen Gewalt» (остальные его работы по этим вопросам: «Geschichte der Markenverfassung», 1856; «Geschichte der Frohnhofe, der Bauernhofe und der Hofverfassung», 4 Bde, 1862; «Geschichte der Dorfverfassung», 2 Bde, 1865—66; «Geschichte der Stadteverfassung», 4 Bde, 1869—71).
Маурер, подчеркивал Маркс, доказал, что частная собственность на землю существовала вовсе не всегда, что она вовсе не соответствует исконным и естественным порядкам, как утверждало большинство экономистов-историков, а возникла лишь позже, являясь, таким образом, результатом, а не исходным пунктом исторического развития. «Идиотский вестфальский юнкерский взгляд (Мезер и т. д.), что немцы поселялись каждый в отдельности и лишь впоследствии образовывали села, волости, опровер 74
гается совершенно... Мое предположение, что азиатские или индийские формы собственности сначала существовали везде в Европе, снова тут (хотя М[аурер] ничего об этом не знает) подтверждается» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 28). «Не только первобытная эпоха, но и все позднейшее развитие свободных имперских городов, пользующегося иммунитетом помещичьего землевладения, государственной власти, борьбы между свободным крестьянством и крепостничеством — все это получает совершенно новое освещение» (Маркс, Письмо к Энгельсу от 25/Ш 1868, в кн.: Маркси Энгельс, Соч., т. XXIV, стр. 33).
Работы Маурера означали целый «переворот во взглядах на историю и развитие „германской“ собственности» (там же, стр. 29).
Оказалось, что древнейший земельный строй германцев, «от которого в наши дни сохранились только жалкие остатки... на протяжении всего средневековья служил основою и образцом всякого общественного строя и глубоко проник во всю общественную жизнь не только Германии, но и Северной Франции, Англии и Скандинавии» (Энгельс, Марка, в кн. г Маркс и Энгельс, Соч., т. XV, стр. 629).
В отличие от позднейших историков-медиевистов Маурер с достаточной рельефностью подчеркивал, что внедрение феодальной собственности было глубоким социальным переворотом.
Придавая огромное значение работам Маурера, Маркс и Энгельс критиковали, однако, свойственные ему недостатки и встречавшиеся у него противоречия (см. Маурер). Одновременно с Маурером с близкими к нему выводами в 1851 выступил Ландау (см.).
Широкое развитие и размах социальных движений и значение, к-рое в эпоху буржуазных революций получил аграрный вопрос, способствовали тому, что наиболее передовые буржуазные историки этого периода стали под влиянием Маурера уделять значительное внимание историческим судьбам общины. Влияние дарвинизма частично объясняет постановку и попытки разрешения этой проблемы на базе последовательного эволюционизма. Связанное с успехами капитализма и с развитием мировых связей и сношений расширение кругозора европейских ученых приводило к тому, что в сферу изучения втягивались все новые и новые народы. Значительные успехи сравнительного языкознания подсказывали метод сравнительно-исторического изучения истории вообще и истории отдельных социальных институтов у различных народов в частности. В результате изучения отсталых в культурном отношении народов этнографический материал широко используется при изучении мало известных периодов истории. Наряду с другими учеными на этой почве выдвинулся английский исследователь древнего права, один из наиболее ранних сторонников сравнительно-исторического метода, — Мэн (1822—88). В своих трудах, публиковавшихся еще с 60 — х гг. (особенно «Village communities in the East and West», 1871; «Lectures on the early history of institutions», 1875; «Early law and custom», 1883, и пр.), Мэн на основании изучения истории английского, греческого, римского, германского, ирландского, славянского и пр. права доказывал широкое распространение общины у всех «арийских» народов. — Наиболее видным представителем сравнительно-исторического метода в России был М. Ковалевский (см.) (1851—1916).
