моном противопоставлявшего «праздным» (дворянству) «трудящихся» (третье сословие). Либерально-буржуазные историки Франции, отводя видное место классовой борьбе, не могли, однако, материалистически объяснить происхождение классов, сводили его к завоеванию и классовую борьбу отождествляли с национальной и расовой борьбой (Гизо, Тьерри). Всю историю средневековой Франции Тьерри в яркой, романтической форме изображал как борьбу между завоевателями — франками (рыцарями) и покоренными галлами («Жаками»). История ведет, по мнению Тьерри и Гизо, к победе лучшего (т. е., в их представлении, буржуазного) порядка над реакционным, феодальным. Позднее либеральные историки во Франции, удовлетворившись результатами Июльской революции 1830 и боясь самостоятельных выступлений рабочего класса, стали отходить от классовой точки зрения на исторический процесс. Это особенно сказалось после революции 1848. Подробно оценивая в письме к Энгельсу вышедшую в 1853 последнюю работу Тьерри («История образования и развития третьего сословия») и указывая, что она «очень заинтересовала» его, Маркс подчеркивает: «Удивительно, как этот господин, 1е рёге „классовой борьбы‘ во французской историографии, гневается в предисловии на,, новых“, которые, с своей стороны, видят антагонизм между буржуазией и пролетариатом и полагают, что следы этого противоречия можно открыть уже в истории tiers6tat до 1789 года. Он старается доказать, что tiers-etat включает в себя все сословия, кроме noblesse и clerg£, и что буржуазия играет свою роль в качестве представительницы всех этих остальных элементов» (Маркс и Энгельс, Соч., т. XXII, стр. 48). Значительно более резким был отход от научных позиций Гизо, наглядно показавшего, что после 1848 «даже самые умные люди ancien r£gime’a, даже те люди, которым ни в коем случае нельзя отказать в своего рода историческом таланте, до того сбиты с толку роковыми февральскими событиями, что они лишились всякого исторического разумения» (Маркс и Э нг ельс, Соч., т. VIII, стр. 275 и 280).
После 1830 и 1848 дальнейшие шаги вперед в изучении французской революции 1789—99 сделали уже преимущественно мелкобуржуазные историки в лице народнически настроенного романтика и своеобразного гегельянца, ученика Тьерри — Мишле (см.; 1798—1874), выдвигавшего, «народ» в качестве главного героя в революции, но отрицательно относившегося к якобинцам («Histoire de la Revolution franQaise», 7 vis, 1847—53), и социалиста-реформиста Луи Блана (см.; 1811—82), выступившего («Histoire de la Revolution fran$aise», 12 vis, 1847—62) с оправданием политики якобинцев, но по-мелкобуржуазному приписывавшего ей социалистический оттенок.
Английские историки первой половины 19 в. значительно уступали французским. Перечисляя в письме к Вейдемейеру произведения буржуазной литературы, изучение к-рых необходимо для того, чтобы «выяснить себе прошлую „историю классов"», Маркс называет, наряду с Тьерри и Гизо, лишь одного англичанина — Джона Уэда (1788—1875), автора «Истории буржуазии и рабочего класса» («History of the middle and working classes») (см. М арке и Энгельс, Соч., т. XXV, стр. 145), давая ему в то же время в «Капитале» весьма критическуюоценку (т. I, 8 изд., 1935, стр. 172, см. подстрочи. примеч.). В кругах историков тон задавали виги, и характерной особенностью работ либеральных историков был их откровенноапологетический характер. Одним из первых представителей этого направления был Галлам (см.), автор «Конституционной истории Англии» («Constitutional history of England»), где в полном соответствии с партийной традицией вигов осуждается английская революция середины 17 в. и возвеличивается т. н.
«славная» революция 1688. Еще более типичен «шотландский сикофант и краснобай» (Маркс) Маколей (см.; 1800—59), в своей «History of England from the accession of James II» (первые 2 тома вышли в 1848) «подделавший английскую историю в интересах вигов и буржуазии» (Маркс, Капитал, т. I, 8 изд., 1935, стр. 198, см. подстрочи, примеч.) Самым крупным английским буржуазным историком, выдвинувшимся в первую половину 19 века, был не профессиональный ученый, а банкир Джордж Грот (см.; 1794—1871), радикал с республиканскими идеалами, близкий к Бентаму, Рикардо, Джемсу Миллю (см.). Написанная в результате тридцатилетнего труда (1823—56) «History of Greece» (12 vis, 1846—56) Грота представляет собой выдающееся для своего времени явление. Работа проникнута восторженным отношением к афинской демократии и направлена против господствовавшей в Англии консервативно-аристократической традиции изображения истории Эллады. Она не совсем устарела и теперь, несмотря на свойственные ей элементы модернизации. Гротом — предпочтительно перед другими историками — пользовался Маркс; Энгельс считал его «авторитетным и, несмотря на все, вполне заслуживающим доверия свидетелем» (Энгельс, Происхождение семьи, частной собственности и государства, М., 1934, стр. 94), хотя как-раз в вопросе о происхождении и характере рода и родовой организации Грот, наряду с Нибуром (см. ниже), Моммзеном (см. ниже) и всеми другими историками классической древности, потерпел неудачу (см.; тамже, стр. 93). — Несколько особое положение занимал Томас Карлейль (см.; 1795—1881), которого «настоящее приводит... в отчаяние, а будущее страшит» (Маркс и Энгельс, Соч., т. VIII, стр. 281) и к-рый, выступая в литературе против буржуазии, ищет утешения в героических эпохах прошлого, выдвигая на первый план «героев» («On heroes, heroworship and the heroic in history», 1841). Сводя на-нет действия масс в истории и отвергая демократию, Т. Карлейль взывал к господству «благородных и мудрых» и фактически оказался, как показал Маркс, апологетом правящих классов.
Развитие исторической науки начала 19 в. не может быть понято вне очень разнообразного по своим классовыми корням и мотивам движения, к-рое носило название романтизма (см.) и выражало различные оттенки недовольства революцией, разочарования в революции, в ее лозунгах, в ее результатах. В первые десятилетия 19 в. волна романтизма была так сильна, что в той или иной мере она окрашивала большинство умственных течений того времени, большинство исторических школ. В области идеологии (и прежде всего истории) феодально-аристократическая реакция конца 18 в. — начала 19 в. выступила под знаменем романтизма против идей революционной бур-
